Дмитрий Казённов
Природа наделила Инджи Велиеву талантом, гармонично сочетающим особую зоркость живописца и профессиональное знание врача-офтальмолога. Зрителям она дарит удивительный, яркий мир, воплощённый в картинах, а пациентам – возвращает возможность видеть окружающую нас красоту.

- Инджи Арифовна, как Вы пришли в медицину?

- В нашей семье трое детей, и все стали врачами: моя старшая сестра – гинеколог, брат – пластический хирург, а я – офтальмолог. Мама преподавала биофизику в Азербайджанском медицинском институте. В молодости она сама хотела стать врачом и всем нам привила любовь к медицине, за что я маме очень благодарна.

- Почему избрали именно офтальмологию?

- У моего дедушки был диабет, и он, к сожалению, ослеп. Мне всегда хотелось вылечить его, потому и выбрала офтальмологию. Поступила в Азербайджанский медицинский институт, закончила его с отличием, а затем, по окончании интернатуры по глазным заболеваниям, переехала из Баку в Москву. Поначалу предполагала, что на время: два года ординатуры, три – аспирантуры. Но потом мне предложили остаться, я согласилась и теперь работаю лазерным хирургом в НИИ глазных болезней РАН.

- Когда Вы стали писать картины, что побудило заняться живописью?

- Рисовала я постоянно, сколько себя помню. Начинала с рисунков карандашом, затем стала писать картины. Но художником ощутила себя сравнительно недавно, в 2017 году. До этого писала мало, одну-две картины в год. А затем я поступила в Школу живописи и академического рисунка при Московском государственном академическом художественном институте имени В.И. Сурикова. Мне повезло с учителями: я очень благодарна своим наставникам Станиславу Александровичу Брусилову, Александру Анатольевичу Голышеву.

- Какой живописный стиль предпочитаете, кто любимый художник?

- Любимых художников у меня очень много. А стиль… У меня – собственный стиль, это отмечают коллеги-художники. Я портретист и больше тяготею к реалистической живописи. Люблю портреты, поскольку они могут в полной мере передать эмоции человека, а это – основная задача художника. Когда пишу портрет, стремлюсь отобразить характер, состояние души человека. Общение с героем, погружение в его внутренний мир – особенное наслаждение. Для меня, художника и врача-офтальмолога, конечно же, зеркалом души являются глаза. Когда получается уловить взгляд, портрет оживает.

- Стало быть, профессия помогает Вам в творчестве?

- Безусловно. А ещё она очень помогает в общении с людьми. Недавно прочитала, что художниками-портретистами чаще всего становятся те, кто любит людей. И это действительно так. В каждом человеке заключён особенный, выстраданный им мир. Особенно интересно говорить с пожилыми людьми, прожившими долгую, непростую жизнь. Они никуда не торопятся, бывают открытыми и непосредственными, словно дети. Слушая их, глядя на их лица, можно многое узнать и о них, и о себе. У меня много работ, посвящённых пожилым людям. Я очень их люблю.

- Знаю, что Вы готовите выставку, посвящённую старикам и детям…

- Она откроется 18 мая в НИИ глазных болезней РАН и будет приурочена к 50-летию института. Хочу назвать её «Непосредственность». Есть также приглашение и от Библиотеки иностранной литературы имени М.И. Рудомино, где недавно проходила выставка моих картин под названием «Вера, Надежда, Любовь». Она была посвящена женщинам и Весне. Так получилось, что я написала портреты-символы Веры, Надежды и Любви в образе темнокожих женщин. Почему? Я заметила, что на лицах темнокожих лучше читаются эмоции, особенно, в зрелом возрасте. У них много природы, искренности во взгляде, движении, это просто просится на полотно.

- Если правильно понимаю, в глазах женщин Вы видите эмоций больше, чем в глазах мужчин. Не потому ли женских портретов у Вас гораздо больше?

- Да, мужские портреты, в основном - моих родственников. Но пишу и тех, кто близок мне, людей творческих, например, портрет кинорежиссёра Андрея Звягинцева. Талантливых людей вообще писать интересно. А так… Могу нарисовать мужчину лишь в паре с женщиной. Даже не знаю, как это объяснить…

- Вы продаёте свои работы?

- В октябре 2018 г., после первой персональной выставки, проходившей в Баку, в выставочном зале Союза художников, у меня купили восемь картин. Сейчас пишу на заказ портреты, но лишь тех людей, кто мне интересен. При этом стараюсь максимально погрузиться в личность человека, прошу его показать фотографии, подробно рассказать о себе. Во время рассказа пытаюсь уловить настроение, эмоции. Они очень важны для меня, как для художника.

- Сколько времени занимает работа над картиной?

- В среднем портрет размером 50 х 60 см обычно пишу за один-два дня. Точнее, ночи - с семи вечера до пяти утра, поскольку ночь для меня - время вдохновения. Как писал когда-то Борис Пастернак, «не спи, не спи, художник, не предавайся сну. Ты вечности заложник у времени в плену». Включаю запись классической музыки под своё настроение или под настроение человека, портрет которого пишу. Оставшегося времени вполне хватает, чтобы выспаться: ведь живопись для меня – отдых, а не работа.
Я 28 лет в медицине, обожаю свою профессию, радуюсь, когда добиваюсь результата - незрячий человек начинает видеть. Запомнилась одна фраза, услышанная от художника из Петербурга: «Живописец учится шесть лет, чтобы лечить душу, а врачи учатся шесть лет, чтобы лечить тело». Мне повезло: удалось совместить и то, и другое.
Я много беседую с пациентами, хотя коллеги зачастую не понимают, зачем это нужно. Но я убеждена: огромную роль в лечении играет улучшение душевного состояния человека. И мне это удаётся. Так, например, сегодня одна пациентка напомнила, что год назад мой совет помог ей преодолеть сложную жизненную ситуацию. Совершенно не помню, что ей тогда говорила, но главное - сумела помочь. Я изучала психологию, возможно, ещё и поэтому удаётся находить для пациентов нужные слова. Если есть время, всегда стараюсь проводить его с теми, кто нуждается в поддержке.

- Одна из острых проблем, активно обсуждаемых сегодня в медицинской среде – профессиональное выгорание. Может ли в такой ситуации помочь врачам хобби – живопись, спорт или что-то иное?

- Дело не в профессиональном выгорании, а в усталости и равнодушии человека, нежелании делиться с пациентом своей энергией. Например, мы, офтальмологи, общаясь с пациентом, должны разъяснить ему состояние его глаз, попытаться приободрить, если ситуация оказывается сложной или критической. Но если врач по каким-либо причинам эмоционально истощён, он не станет делиться с пациентом своей энергией, хотя зачастую это бывает просто необходимо. Поэтому ей нужно постоянно «подпитываться», а чистая энергия – это творчество. Выгорание не наступает просто так: речь идёт либо о физической, либо о психологической усталости. Если ты просто устаёшь – сократи количество часов, не работай с утра до вечера, перейди на полставки. Если проблема в психологии – займись спортом или творчеством.
Очень хорошо «подпитывает» то, чем тебе нравилось заниматься в детстве. Если я вижу, что у моих пациентов депрессия, задаю им вопрос: что вам больше всего нравилось в детстве? Одним была по душе живопись, другим – чтение, третьим – танцы. Попробуйте вернуться к ним, советую я. Ведь в детстве всегда всё кажется намного проще, именно в детстве мы помним себя настоящими, без притворства и фальши, отпечаток которых неизбежно накладывает на нас «взрослая» жизнь. Главное – обрести то, что позволит вернуть радость жизни. И тогда никакое «выгорание» вам не грозит.