«Он был на 4 месяца старше Ленина, дожил до 100 с лишним лет, дважды женился по любви, имел 4 детей, трех девочек и мальчика… построил под Петербургом дом, в котором прожил жизнь, 3 раза сидел в тюрьме, был дважды членом ЦК кадетов, прошел блокаду, и в блокаду, на 8-м десятке лет жизни закончил известнейшую книгу «Удлинение жизни и активная старость», после чего в 79 лет женился на своей давней возлюбленной, снова построил дом, уже для нее, и добрался до 1970 года... Десятки лет вставал в 5 утра и несколько часов косил, рубил и копал, называя все это «дворницкими работами». Два университета: Московский (отчислен и выслан), а затем Дерптский (ныне Тарту). Лечил на фронте в первую мировую». Всё это - лишь несколько штрихов удивительной биографии выдающегося советского учёного, гигиениста, организатора здравоохранения, геронтолога Захария Григорьевича Френкеля.

«Куда не сошлют – буду полезен людям»

Захарий родился в декабре 1869 г. в небольшом украинском селе Черниговской губернии, где его отец служил управляющим имения. Семья была большой - десять детей - денег постоянно не хватало, но, тем не менее, домашняя библиотека Френкелей всегда пополнялась новыми книгами по естествознанию и прикладным наукам, выписывались столичные журналы. Родители сызмальства приучали детей к чтению, стремились дать каждому из них хорошее образование.
Окончив гимназию с золотой медалью, талантливый юноша решил связать жизнь с медициной. Почему? Сам Френкель в мемуарах, написанных на склоне лет, писал об этом так: «Куда ни сошлют - буду полезен людям, а если не сошлют, то всё равно работа врачом - это лучший путь к сближению с населением». Ссылка упомянута не случайно: молодой человек увлёкся революционными идеями и стремился не только лечить людей, но и призывать их к восстанию против угнетателей.
Осенью 1889 г. Захарий поступил на медицинский факультет Московского университета, слушал лекции И.М. Сеченова, А.Г. Столетова, К.А. Тимирязева. Но учёба продолжалась недолго: уже в следующем году за участие в студенческих сходках Френкеля исключили из университета, посадили на два месяца в Бутырскую тюрьму, а затем - выслали в Киевскую губернию. Тяготясь вынужденным бездельем, Захарий рассылал прошения о зачислении на медицинский факультет в несколько провинциальных университетов и, наконец, получил положительный ответ из Дерпта.
В 1895 г. по окончании Дерптского университета Френкелю вручают долгожданный диплом врача, а через год - приглашают на должность санитарно-эпидемиологического врача в Новоладожском уезде под Петербургом. Ситуация на территории, вверенной попечению молодого доктора, оказалась, мягко говоря, непростой: ему пришлось работать не только санитарным врачом и эпидемиологом, но инфекционистом, венерологом и даже акушером. Много десятилетий спустя, Захарий Григорьевич вспоминал: «Все 20 случаев моих вынужденных выступлений в качестве акушера окончились благополучно. Но сознаюсь, что я страдал при родах не меньше, чем сама роженица, переживая её боли и схватки... Из всех сторон деятельности и работы в моей жизни оказание врачебной помощи при родах давало наибольшее удовлетворение. Непосредственное радостное чувство облегчения, когда раздавался первый крик новорожденного, а настрадавшаяся долгими мучениями роженица становилась счастливой матерью, оставалось светлым воспоминанием после каждого моего выезда на роды».
Между тем, полиция не оставляла вниманием неблагонадёжного доктора: молодой семье (в Петербурге Френкель женился) приходилось часто переезжать, и далеко не всегда по собственной воле. Довелось Захарию поработать ординатором сельской психиатрической клиники под Новгородом, земским санитарным врачом в Вологодской и Костромской губерниях. Работа тяжёлая, но практический опыт, полученный в те годы, оказался поистине бесценным: «Выезжая к заболевшим оспой, сыпным тифом и другими эпидемическими заболеваниями… непосредственно знакомясь с тяжелым положением населения, с его нуждами в элементарном санитарном и культурном обслуживании, я выработал в себе привычку... всякие цифры о числе заболевших воспринимать в их конкретном содержании, видеть за ними всю убогую обстановку в избах, всю неизбывную нужду и терпеливо переносимое горе в семьях, где происходили десятки и сотни заболеваний».
В Вологодской губернии Захарий Григорьевич стал инициатором создания уездных врачебных участков, ввёл карточную регистрацию больных, организовал систематический учёт и отчётность уездных врачей по изучению многих инфекционных заболеваний. С трудом пробиваясь через бюрократические препоны, создал медицинские эпидемические отряды, члены которых не только выявляли факты заболеваний, но и лечили заболевших. При санитарном бюро возник статистический отдел, регистрирующий данные о заболеваемости и смертности населения.
Особое внимание Френкель уделял детским болезням. По его инициативе в Вологодской губернии открылось несколько яслей-приютов, в которых малыши находились под наблюдением врачей. В земских школах Захарий Григорьевич активно участвовал в организации и проведении специальных курсов для учителей, на которых читал лекции по школьной гигиене и основам физиологии.
Коллеги высоко оценивали работу Френкеля как в России, так и на проходившей в 1911 г. в Дрездене Всемирной гигиенической выставке, где Захарий Григорьевич был награждён почётным дипломом. На склоне лет он вспоминал, что работа в Вологде его обогатила, именно там он начал профессионально заниматься вопросами санитарной статистики, демографии и геронтологии. В медицинских журналах стали появляться работы Френкеля, посвящённые общественной гигиене, борьбе с холерой, санитарному состоянию русских городов. А в 1913 г. увидела свет и первая книга - «Очерки земского врачебно-санитарного дела».

Эпоха перемен

Прогрессивные взгляды и неустанный труд по улучшению условий жизни народа привлекли к скромному земскому врачу общественное внимание: в 1906 г. Френкеля избрали депутатом 1-й Государственной думы от фракции Конституционно-демократической партии («кадетов»). Врач с головой погрузился в политику: активно участвовал в дискуссиях, эмоционально отстаивал своё мнение, за что однажды «удостоился» упоминания Лениным в одной из его работ. Однако вскоре царь Думу распустил, а Френкель в очередной раз оказался в тюрьме, проведя несколько месяцев в одиночной камере. Но и после освобождения жизнь его спокойнее не стала: однажды Захарий Григорьевич получил по почте бумажку с чёрным крестом, смертный приговор от так называемой «каморры народной расправы», проще говоря - черносотенцев. Врачу советовали уехать из Петербурга, но он отказался: «Я никому ничего плохого не сделал, так чего же мне бояться?». К счастью, угроза так и осталась на бумаге.
Статус «политически неблагонадёжного» не мешал преподавательской и научной деятельности Френкеля: он сотрудничал с Институтом экспериментальной медицины и Психоневрологическим институтом, стал доцентом по курсу общественно-санитарного дела для студентов юридического факультета. С началом первой мировой войны оказался в армии в должности военврача, но служба продолжалась недолго: «заработав» на передовой пневмонию и плеврит, Захарию Григорьевичу пришлось эвакуироваться для лечения в Петербург, где он стал свидетелем Февральской революции и падения монархии.
При Временном правительстве Френкель занимал должность заместителя председателя Центрального врачебного совета (фактически министерства здравоохранения), в работе которого участвовали известные врачи и эпидемиологи - Н.Н. Бурденко, А.Н. Сысин, З.П. Соловьёв. При этом продолжал политическую деятельность в рядах партии кадетов, в своих выступлениях не раз жёстко критиковал большевиков. В годы «большого террора» ему эту критику припомнят.
Можно лишь догадываться об отношении Захария Григорьевича к Октябрьской революции, но, как бы там ни было, в отличие от многих коллег, он Россию не покинул. Да и новая власть отнеслась к нему благосклонно, назначив в 1919 г. на пост заведующего кафедрой социальной гигиены Санитарно-гигиенического института. Почти 20 лет неутомимый врач ездит по городам и весям, борясь с холерой, читает лекции по городскому и сельскому благоустройству, коммунальной и социальной гигиене. В 1924 г. Френкель стал основателем и руководителем Ленинградского отделения Всесоюзного гигиенического общества, 10 лет спустя, начинает преподавать в Ленинградском институте усовершенствования врачей. Казалось, жизнь пожилого профессора наконец-то вошла в устоявшуюся, привычную колею, но в 1938 г. в его судьбе произошёл новый крутой поворот.

Огонь, вода и медные трубы

В июле 1938 г. Френкеля арестовали, инкриминировав среди прочего антибольшевистские выступления на заседаниях Государственной думы. Грустная ирония судьбы: за свою парламентскую деятельность Захарию Григорьевичу пришлось отсидеть в тюрьме и при царе, и при советской власти. Вот только царским жандармам было далеко до следователей НКВД. Приведём отрывок из воспоминаний профессора, комментарии здесь излишни: «Следователь... осыпая меня самой грязной бранью, стал наносить мне удары по шее, по лицу... Я упал на пол, и он пинал меня ногою... Мне было приказано стоять «руки по швам, прямо». Прошел час, другой, меня мучила жажда, боль во рту и смертельное утомление... Так простоял я весь день... Вторую ночь продолжался допрос... Утром следователь... прочитал исписанные листы моих бесхитростных и абсолютно правдивых показаний, изодрал их в куски и приказал писать новые, а пока поставил к стене, угрожая новыми побоями. Не видно было никакого выхода. Мною овладело тупое отчаяние и какое-то сумеречное состояние, точно в тяжелом сне. Я попытался разбить себе голову ударом о стену. Череп оказался крепким... Вид у меня был... такой, что никто из товарищей по несчастью меня ни о чем не расспрашивал... Я залез под скамейку, меня скрыли ноги сидевших. Там я пролежал до команды «спать»... Всё стихло, и в наступившей тишине под скамейкой я сделал попытку задушить себя, перевязав горло носовым платком».
И всё-таки палачам не удалось сломить пожилого врача: фальшивого признания во всех смертных грехах Захарий Григорьевич так и не подписал. На его счастье «железный нарком» Ежов угодил в собственные жернова террора, а новое руководство НКВД слегка ослабило хватку. Весной 1939 г. дело Френкеля пересмотрели, профессор вышел на свободу.
Он вернулся в свой дом в Ленинграде и вновь приступил к работе, которую не смогли прервать ни Великая Отечественная война, ни блокада. 71-летний профессор отказался от эвакуации и смог не просто выжить в это страшное для всех ленинградцев время, но и написать знаменитую книгу «Удлинение жизни и деятельная старость», ставшую своеобразным социальным и научным манифестом как для отечественных, так и для зарубежных геронтологов. В самые тяжёлые дни блокады возглавляемые Френкелем кафедра социальной гигиены и Ленинградское гигиеническое общество не прекращали работу. Подвиг пожилого учёного оценили медалями «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», которыми Френкель очень гордился.
В 1945 г. Захарий Григорьевич стал действительным членом Академии медицинских наук по отделению гигиены, микробиологии и эпидемиологии, заслужив всеобщее признание и статус одного из лучших специалистов в области социальной и коммунальной гигиены, демографии и геронтологии. Н.А. Семашко прямо называл Френкеля одним из основоположников социальной гигиены в СССР. Однако в 1953 г., в разгар борьбы с космополитизмом, медные трубы снова умолкли: 83-летнего профессора, не желавшего укладываться в «прокрустово ложе» генеральной линии партии, изгнали со всех должностей. К счастью, ненадолго: после смерти Сталина упомянутая «линия» вновь изменилась, и учёный вернулся к работе. Геронтологические и демографические исследования Френкеля стали одной из предпосылок создания в 1957 г. Ленинградского научного общества геронтологов и гериатров, Захария Григорьевича избрали его почётным председателем.

Великолепный век

Научное наследие Захария Григорьевича Френкеля очень велико – около 300 научных работ, посвящённых, в основном, проблемам коммунальной и социальной гигиены, геронтологии, санитарной статистики. В книге «Удлинение жизни и деятельная старость» учёный рассмотрел влияние условий и образа жизни на долголетие, раскрыл факторы и перспективы продления человеческой жизни. Обобщив статистические данные по разным странам, он сформулировал основные закономерности демографических процессов в социально-гигиенических и геронтологических аспектах. Так, например, он писал: «Удлинение жизни - это не добавка нескольких лет на покое, в отставке, на пенсии. Это активная деятельная старость».
Свою правоту Захарий Григорьевич доказал собственной активной и плодотворной жизнью, продолжавшейся больше века. До последних дней, несмотря на потерю зрения, он продолжал работать, диктовал секретарю научные статьи и мемуары: «Последние 5–6 лет, когда мой возраст перешагнул уже пределы, за которыми начинается «долголетие» (после 95 лет) степень остающихся ещё сил и возможностей к жизнедеятельности характеризуется обычно… способностью к самообслуживанию. У меня эту способность и возможность резко нарушила полная потеря зрения. Я не могу читать всякого рода записи… и это вынуждает меня обращаться за помощью к окружающим, в то время как по укоренившимся личным привычкам во всей моей жизни я обходился без чужой помощи. Но в обычном жизненном обиходе самообслуживание, в смысле поддержания чистоты тела, всякого рода отправлений, — эти привычки остаются у меня в неприкосновенности и теперь. Потеря зрения не мешает мне очищать топку от золы, заправлять печь, подметать пол, уносить ведро с компостным и кухонным мусором в компостную кучу в ста шагах от дома… Однако я уже не могу очищать от сорняков сад и огород, так как на ощупь уверенно могу вырвать только немногие растения (такие как глухая крапива), но всегда рискую вместе с сорняками не пощадить и возделываемые культуры». Остаётся лишь позавидовать оптимизму, силе воли и жизнелюбию этого удивительного человека.
В декабре 1969 г. в ленинградском Военно-медицинском музее состоялось чествование академика З.Г. Френкеля, посвящённое его 100-летнему юбилею и 75-летию врачебной и научной деятельности. «Виновник» торжества принял поздравления известных гигиенистов и геронтологов, а затем произнес собственную 30-минутную, яркую, остроумную речь. Она оказалась прощальной: великолепный век патриарха отечественной гигиенистики подходил к концу.
С утра 25 августа 1970 г. Захарий Григорьевич как обычно диктовал секретарю текст очередной статьи. К полудню предложил сделать перерыв: «Что-то я устал. Прилягу ненадолго». Лёг на диван у себя в кабинете и, казалось, уснул. Так, тихо и спокойно, завершилась долгая, яркая, полная событий жизнь академика З.Г. Френкеля.