Печально, но факт: «именины» некоторых профессий лет через десять могут превратиться в поминки. Скорбный список постоянно растёт: ушли в прошлое такие некогда востребованные специальности как фонарщик, телефонист, машинистка. Эта тенденция (или, как теперь модно выражаться, «тренд») обрела второе дыхание с начала нашего столетия: согласно «Атласу новых профессий» - исследованию специалистов инновационного центра Сколково - уже к 2030 г. мы простимся аж с 57 профессиями, которые пока ещё занимают солидную нишу (15 млн рабочих мест) на российском рынке труда. Не избежит потерь и медицина. Бурное развитие технологий неизбежно приведёт к тому, что уже в ближайшем будущем в домах начнут появляться микродиагностические устройства, с помощью которых пациенты смогут обследовать себя самостоятельно, оперативно отправлять результаты диагностики лечащему врачу, получать оптимальную схему лечения. И для фельдшера в этой новой реальности места не остаётся.

От помощников лекарей до ФАП

Прежде чем рассуждать о будущем стоит обратиться к прошлому. Напомним, что слово «фельдшер» происходит от немецкого feld (поле). Так называли в средневековой Германии медиков, оказывающих помощь раненым на поле боя. В 1741 г. фельдшеры появились и в составе русской армии: военные лекари обучали азам полевой хирургии специально отобранных солдат непосредственно в лазаретах и госпиталях. Известно, что наш знаменитый полководец А.В. Суворов лично следил за тем, чтобы помощников военврачей отбирали среди самых способных и сметливых бойцов. Накануне Отечественной войны 1812 г. в штате каждого полка числилось по 2-3 фельдшера. Работа тяжёлая, но среди солдат считалась весьма престижной, поскольку за неё полагалась неплохое по тем временам вознаграждение. К тому же служить в тылу всё-таки лучше, чем стоять в строю перед неприятелем, осыпающим тебя ядрами и пулями.
В 1816 г. процесс обучения и статус фельдшера узаконило «Положение о военных госпиталях и полевых лазаретах», при петербургском военном госпитале открылась школа фельдшеров на 150 человек. А ещё через несколько лет военное министерство Российской империи приняло «Положение о военно-фельдшерских школах» - специальных учебных заведениях с четырехлетним сроком обучения. Аналогичные школы появились и для детей донских, кубанских и терских казаков – в Новочеркасске и в Екатеринодаре. В них могли поступить юноши от 12 до 17 лет.
С начала XIX столетия начались робкие попытки внедрить «фельдшерство» и в гражданскую медицину. В 1818 г. уроженец Швейцарии на русской службе, доктор Генрих Людвигович Аттенгофер представил «Проект заведения в Санкт-Петербурге для спасения обмирающих скоропостижно или подвергнувших жизнь опасности». Проще говоря, предложил создать в столице империи «скорую помощь», где «обмирающим» спасали бы жизни как врачи, так и фельдшеры. Увы, проект Аттенгофера прочно увяз в бюрократической паутине. Вспомнили о нём лишь через 10 лет, когда император Николай I утвердил распоряжение «Об учреждении в Санкт-Петербурге заведений для подания скорой помощи внезапно обмирающим и повреждённым людям». Но, как говорится, «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Первые две станции «скорой помощи» заработали лишь… в 1898 г. Причём, не в стольном Санкт-Петербурге, а в Москве (в Питере «скорая» появилась лишь год спустя). Бригады медиков выезжали на вызовы круглосуточно, причём фельдшеры получили право на оказание доврачебной помощи и проведение первичной диагностики.
О том, как эволюционировали статус и обязанности фельдшеров в советское и постсоветское время, можно написать отдельный, большой и обстоятельный труд. Мы же лишь кратко упомянем о ФАП (фельдшерско-акушерских пунктах), созданных в СССР в деревнях и посёлках для оказания первичной медицинской помощи населению (в частности - в труднодоступных регионах страны). Главными действующими лицами ФАП были именно фельдшеры, оказывающие доврачебную помощь своим односельчанам. В 1979 г. в СССР насчитывалось около 90 тыс. ФАП при 13,7 тыс. сельских врачебных участках.
Крушение СССР знаменовало конец «золотого века» ФАП и фельдшеров, их число стало стремительно сокращаться. Русская деревня умирала, молодёжь уезжала на заработки в города, оставшиеся в одиночестве старики тихо угасали словно свечи на ветру. Статистика поражает: только с 1989 по 2012 гг. в России исчезло 9 200 сёл и деревень, ещё в 19 400 – никто не проживает. Лечить стало практически некого, ФАП превращались в «чемоданы без ручки»: и бросить жалко, и нести тяжело. Однако в 2010-е гг. подоспела «оптимизация», и от «ноши» стали бодро избавляться: ФАП с возу – бюджету легче. К 2018 г. их количество сократилось до 35,5 тыс. Разрушались избы, в которых эти ФАПы существовали многие десятилетия, был провозглашен курс на строительство «модульных ФАПов», но все равно – без воды и туалета: таких изысков в деревнях просто нет.
В последнее десятилетие на смену пришел проект передвижных ФАПов на грузовиках и автобусах, которые выезжают иногда из больниц в деревни. На эти передвижные изделия регионам отпускаются федеральные деньги Минздрава страны. Но эта помощь «наскоком» - лишь имитация бурной деятельности. И огромная «стиральная доска» для бюджетных денег. Нет фельдшеров для стационарных ФАПов (на половине вообще много лет нет никого, а среди оставшихся – больше 50% - немного переученные медицинские сестры), а уж для передвижных изыскать персонал нельзя и подавно. Но главное: если фельдшер живет в деревне – он может помочь и при высоком сахаре и при высоком давлении, здесь и сейчас. А если он приезжает (гипотетически) раз в месяц, то больной крестьянин остается один на один со своими хворями. Так что ничего, кроме коррупционных схем, в этом «развитии» давно устаревшей технологии заметить нельзя.

«Вкалывают роботы, счастлив человек»

Вернёмся к дню сегодняшнему. Можно ли вернуться к советской системе ФАП? Нет. И дело даже не в том, что «в одну реку дважды не войти»: слишком многое изменилось за последние десятилетия. Об этом пишут авторы упомянутого выше «Атласа новых профессий»: «В медицине происходит переход от диагностики и лечения дисфункций и болезней отдельных органов и тканей к системной работе со здоровьем человека. Поэтому получает распространение превентивная медицина, задача которой – выявить возможные заболевания и предотвратить их развитие на ранней стадии. На смену методикам массового лечения приходит персонализированная терапия на уровне генома человека… При диагностике, лечении и протезировании будут использоваться различные типы роботов и киберустройств… Приложения для смартфонов и планшетов уже сейчас способны выполнять простые диагностические исследования и контролировать состояние человека при каждом подключении к устройству. В ближайшие пять лет будет активно развиваться рынок микродиагностических устройств: человек в любых условиях и в любое время сможет снять свои текущие физиологические показатели и мгновенно передать данные конкретному врачу через Сеть. Первичная диагностика в клиниках и госпиталях также будет выполняться специальным оборудованием с интеллектуальными программами». Другими словами, умные машины в ближайшем будущем смогут успешно выполнять обязанности фельдшера.
Утопия, усмехаются скептики, какие киберустройства в глухой деревне из покосившихся избушек? Посоветуем «диванным экспертам» выехать за пределы мегаполиса и прокатиться по русской глубинке. С изумлением увидят они, сколь прочно установилась на селе информатизация: всюду есть компьютеры, смартфоны и доступ в Интернет (который, к слову, должен стать основой современного здравоохранения в сельской местности). Всё громче заявляет о себе телемедицина.
Яркий пример - телемедицинская система MeDiCase, разработанная специалистами МГНОТ. Она обеспечивает автоматический сбор анамнеза и жалоб, а затем передаёт информацию врачу для принятия решения. Система проста как всё гениальное, а для отдалённых, труднодоступных деревень – незаменима. В любой «избушке» размещается компактный чемодан с набором датчиков (тонометр, глюкометр) и смартфоном. Пациент проходит автоматизированный опрос (отвечать можно лишь «да» или «нет»), результаты передаются на сервер, где система искусственного интеллекта формирует предварительные диагностические гипотезы, оценивает их вероятность, создаёт обоснование решения. А затем обработанная информация передаётся врачу в местную районную больницу, который оценивает решение MeDiCase и принимает необходимые действия по маршрутизации пациента. Назначение врача фиксируется системой и направляется пациенту по сотовой связи.
Часто приходится слышать: а можно ли в принципе доверять «роботу», выдающему заключения о состоянии здоровья без участия доктора? Вопрос резонный, поэтому команда разработчиков MeDiCase предложила проверить диагностические гипотезы, поставленные системой, 150 врачам, членам МГНОТ. Выяснилось, что, по их мнению, 10% гипотез умной машины имеют абсолютную вероятность, 59% - высокую и всего лишь 1% - низкую.
После «пришествия» COVID-19 с его локдаунами и карантинами стало ясно: «очная» медицинская помощь может оказаться недоступной не только в деревне, но даже в городе. В этих условиях услуги телемедицины становятся просто незаменимыми. Не говоря уже о том, что использование этой технологии обходится гораздо дешевле, чем содержание в какой-нибудь глухой деревушке стационарного ФАП или даже визит мобильного фельдшерско-акушерского пункта.
Словом, приходится признать: время ФАП и фельдшеров уходит в прошлое. Будущее принадлежит высоким технологиям, которые с каждым годом всё активнее вторгаются в нашу жизнь. Медицина – не исключение. Можно долго философствовать хорошо это или плохо, но глобальные перемены неизбежны, как неизбежна смена времён года.И готовиться к ним нужно уже сейчас.