Фамилия Гааз у всякого российского врача вызывает трепет душевный, желание встать и сделать глубокий поклон. Фёдор Гааз - человек почти святой. Но, оказывается, история врача, не имевшего потомства, в России не закончилась. Совершенно случайно выяснилось, что родственник «святого доктора», актёр и режиссёр Эрвин Петерович Гааз, живёт в Подмосковье, а его дед - Эрвин Альбертович - был врачом, приглашённым Н.Н. Бурденко в СССР. Прочитав опубликованную в нашей газете статью о Бурденко, внук Гааза прислал мне письмо, рассказав, что у него есть кое-какие записки о трагической судьбе деда.
Одно уточнение: Э.А. Гааз после приезда в СССР работал в Воронеже, а арестован был в Иваново, куда приехал на время. Из текста это не сразу понятно. Все остальное ясно и без комментариев. Спасибо внуку за эту публикацию.
Главный редактор П.А. Воробьев

Все имеющиеся у меня сведения мой отец, Петер Гааз, записывал со слов чиновника ивановского областного КГБ, читавшего ему вслух дело о «шпионаже» деда, Эрвина Альбертовича Гааза, в пользу Германии. Других документов о деде, кроме справки с его последнего места работы и свидетельства о расстреле, у меня нет и уже быть не может. В те годы уничтожались не только люди, но и все их следы. В деле даже не было фотографии деда, как нет её и в архиве медицинского института, где он работал до ареста.
Эрвин Гааз, 1903 год рождения, город Одерберг. Последнее место работы перед эмиграцией – клиника в городе Арнсдорф, округ Дрезден, откуда он уволен или в связи с неарийским происхождением, или из-за жены еврейки. Документы в Арнсдорфе не сохранились, хотя и деда и его семью помнят некоторые пожилые жители и бывшие работники клиники.
В 2013-м со мной связалась женщина, в семье которой в середине 1990-х гг. в Германии проживал мой отец, когда занимался оформлением документов и поиском родственников. Она любезно предложила нам приехать и пожить у них дома. А заодно передать мне то, что осталось от отца — письма, документы. Надо ли говорить, что мы моментально решили поехать в Германию, в Саксонию, в Дрезден, на родину моего отца.
Мы стали разыскивать тот дом, в котором жила семья до побега из Германии. Черно-белая довоенная фотография, сведения о том, что возле дома был единственный в посёлке каменный колодец, да упоминание в одном из документов, что некий человек, с которым отец общался в 90-х, жил по такому-то адресу. Но сколько лет прошло, а этот немец уже тогда был пожилым. И вот — дом. А на очень красивом почтовом ящике — фамилия этого человека. Жив?! Входим. Крепкий высокий немец открывает дверь, его взгляд фокусируется на мне. Он плачет. Узнал! С возрастом я всё больше становлюсь похож на отца. Он показывает дом, где жили Эрвин, Элли и маленький Петер. На втором этаже. Некоторые подробности, которых я не знал, оживают. Из дальнего конца улочки появляется женщина, чем-то похожая на бабушку, как я её себе представляю. Она толкает перед собой детскую коляску. Мистика? А мы всё разговариваем. И понимаю, что связь, та великая связь поколений, которая дает понять, что ты не один в бесконечном мире, восстановлена...
Свидетели отъезда семьи Haas вспоминают, что как-то утром они проснулись, а в их доме никого нет. Никто вопросов не задавал: время такое было. В памяти отца остался страх. В поезде, который должен был пересечь границу Франции, ехали офицеры-гестаповцы. Могли остановить, могли проверить документы. Но обошлось.
Нет документального подтверждения, почему дед с семьей в 1935 г. приехал в СССР. Бабушка после его ареста неоднократно, так, чтобы это отложилось в памяти отца, говорила ему, что сюда они приехали по личному приглашению Николая Ниловича Бурденко, одного из величайших нейрохирургов СССР, а с 1937 г. — Главного Хирурга Красной Армии. Вполне возможно: ведь значительный отрезок жизни Бурденко работал в Воронеже, где и оказалась семья деда. А ещё на выбор страны, повлияли семейные предания о далеком непрямом предке - великом враче и филантропе Фёдоре Петровиче Гаазе, немце, нашедшем вторую родину в России. Итог: ордер на арест от 14 декабря 1937 г. 26-го декабря объявлено об избрании меры пресечения.
Из письма Петера Гааза начальнику управления Ивановского областного КГБ тов. Митяеву Валентину Ильичу: «Первая конфискация происходила на бывшей Гороховой улице. Если не ошибаюсь, в доме 8, где мы снимали квартиру. Изъяты книги, медицинские и музыкальные инструменты и, как сообщили мне впоследствии, основной вещдок его агентурной деятельности – пишущая машинка с латинским шрифтом».
Приказ об аресте по подозрению в шпионаже отдан Радзивиловским. Александр Павлович РадзивИловский (Израиль Моисеевич РадзивиллОвский) - сотрудник ЧК-ОГПУ-НКВД СССР, старший майор государственной безопасности. Начальник 3-го отдела 3-го (транспортного) управления НКВД СССР. Входил в состав особой «тройки» НКВД СССР. Родился в еврейской семье приказчика, учился в коммерческом училище, Севастопольской трудовой школе. С 20 июля 1937 по 28 февраля 1938 гг. - начальник Управления НКВД по Ивановской области. Этот период отмечен вхождением в состав особой «тройки», созданной по приказу НКВД СССР и активным участием в сталинских репрессиях. Арестован 13 сентября 1938 г., расстрелян 25 января 1940 г. Не реабилитирован.
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Следователь: Рассказывайте.
Эрвин: В СССР семья с июня 1935 г. До Арнсдорфа работал чиновником магистрата в Берлине и Дрездене, до этого учился в Бреслау, по окончании работал врачом и чиновником. После 33-го года эмигрировал во Францию. Работал в эмигрантском комитете. Врач-консультант.
Следователь: Нам известно, что вы работали по линии гестапо как сотрудник эмигрантского комитета ОЗЕТ. При пересечении границы объявили себя сочувствующим ВКП(б). Почему скрыли, что ваш отец - эксплуататор?
Эрвин: Не счел нужным это указать». (Тут требуется комментарий. Отец Эрвина был экспедитором. Развозил грузы на повозке, запряжённой лошадьми. Но безграмотному следаку что экспедитор, что эксплуататор… всё едино. А не очень хорошо знавший русский язык Эрвин не понял разницы между словами – Э.Г.).
«Следователь: Следствию известно о вашей шпионской деятельности».
Из комментариев Петера Гааза на стенограмме допроса. «5 января (первый допрос 26 декабря) кончил запираться. Признал под пытками, что является кадровым шпионом немецкой разведки, завербован Мюллером. Предложено написать об обстоятельствах вербовки. Я видел меняющуюся подпись под листами допросов. Впоследствии при начале реабилитации сотрудники подтвердили, что Гааз упал на колени и кричал: «Милый профессор, я тебя погубил» (профессор Эпштейн приютил семью по приезде в Иваново). Сидел полгода, освобождён осенью 38-го. Взят, кажется, в мае. Эпизоды с Эпштейном помню. Элли (жена Эрвина Гааза) ходила, вобрав голову в плечи. Город знал, что Гааз под пытками назвал Эпштейна соучастником.
В Париже отец не сумел якобы выполнить поручение гестапо и не отравил городской водопровод микробами чумы, холеры и дизентерии. Из Германии в Париж выехал с целью конспирации. Организация ОЗЕТ - Общество землеустройства еврейских трудящихся, ставила цель привлечение советских евреев к земледельческому труду, проводила сбор средств в разных странах мира (в основном, среди евреев). Устав утвержден в 1924 г. Совнаркомом. Почти все крупные деятели ОЗЕТ были арестованы и осуждены, а само Общество землеустройства было ликвидировано к середине 1938 г.».
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Эрвин: Был встречен в Париже агентом гестапо Коном, которого уже знал до лета 1935 г. Вначале заданий не давали. Работал за 500 франков в месяц. Впоследствии получил задание вербовать иностранцев в СССР, извещать о настроениях, следить за красноармейскими частями. В Москве был связан с Гровером из эмигрантской организации Агроджойнт. Должен был раз в 2 месяца посылать сведения. Направил 15 донесений, получил 5 тысяч рублей».
Вот на этом хотелось бы остановиться подробнее. «Джойнт», «Американский еврейский объединённый распределительный комитет» — крупнейшая еврейская благотворительная организация, созданная в 1914 г. Штаб-квартира — Нью-Йорк. «Джойнт» помогает евреям, находящимся в нужде или в опасности по всему земному шару. С момента прихода к власти в Германии нацистов «Джойнт» оказывал поддержку еврейским общинам этой страны, а затем помогал десяткам тысяч немецких, австрийских и чешских евреев бежать от нацистских преследований в другие страны.
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Следователь: Вы приехали с целью шпионажа?
Эрвин: Да. По заданию Гровера... Вербовка студентки Ксении Горбуновой. Но завербовать не успел. Для конспирации должен был писать о себе, а Гровер должен был переводить на язык шпионских донесений».
В Википедии в разделе «Джойнт и коммунистические репрессии» встречается имя Иезекииль Абрамович Гроер. Это тот самый «Гровер из «Джойнта», о котором постоянно идет речь. Он действительно существовал. Иезекииль Абрамович Гроер (1886, Гродно — 1938, Коммунарка, Московская область) — юрист, общественный деятель, заместитель директора «Агро-Джойнта». 27 ноября 1937 г. арестован, за полмесяца до ареста деда. Обвинительное заключение было утверждено прокурором СССР Вышинским. Обвинен в шпионаже, приговорен к расстрелу решением Военной коллегией Верховного суда СССР. 15 марта 1938 г. расстрелян. Реабилитирован в ноябре 1957 г.
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Эрвин: В Германии Мюллер рекомендовал связаться с ОЗЕТ, персонально с Коном. Мне было ясно, что за измену я поплачусь жизнью. Поэтому по приезде в Париж я немедленно связался с Коном. Встречались в машине и ресторане. Получал задания, должен был готовиться. Изучать русский язык, марксизм, готовил массовый террор в Париже. Для совершения теракта рекомендовали приготовить тифозные бациллы. Я согласился, но выполнить задания не смог: не пробрался к городскому водопроводу.
Следователь: Вы являетесь германским шпионом».
Из комментариев Петера Гааза на стенограмме допроса: «В Париже отец внедрил свое изобретение из пластмассы, что дало 55 тыс. франков. Изобретение имело отношение к косметическим лабораториям. 500 франков — зарплата по эмигрантскому комитету, но на допросе отец сказал, что это была помощь от Кона. В 1957 г. при запросе в Германию и Францию никто из этих людей (Мюллер и Кон) не нашелся. Все было придумано, выбито».
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Следователь: Каковым было ваше задание в СССР?
Эрвин: Прочно внедриться на советскую работу. Завоевать доверие. Получить наиболее влиятельное место. Прибегнуть к сбору сведений об обороне, заниматься вредительством, во время практики озлоблять население, вызывать недовольство, на случай войны совершить несколько массовых актов.
Следователь: Следствию известно о терактах в Париже, за которые было обещано или заплачено 30 тысяч франков.
Эрвин: Акт не совершил. Не хватило мужества. Не хотел принимать на себя роль убийцы. Гровер рекомендовал получить гражданство и постараться вступить в партию.
Следователь: Вы рисковали и могли быть расшифрованы.
Эрвин: Было рекомендовано сменить место на Иваново. В декабре 1936 г. состоялся съезд психиатров-невропатологов. Там встретился с Эпштейном, а затем, по приезде в Иваново, 3 недели жил в его квартире. Бородин, парторг клиники, зачислил в группу сочувствующих ВКП(б)».
Из комментариев Петера Гааза на стенограмме допроса: «Это было, по-моему, в Орловке Воронежской области».
Областная психиатрическая больница в Орловке существует по сей день... Когда-то, до переезда в Иваново, там работал дед. Примерно в это же время в Воронеже находился Мандельштам. Его консультировали врачи-психиатры, не был ли среди них Эрвин Альбертович?
Из записанных Петером Гаазом стенограмм допроса его отца, Эрвина Альбертовича Гааза:
«Эрвин: Там изучал мнения, сколотил ядро шпионских кадров. Директор Спицын Кондрат Кондратович. Его заместитель по административной части — Левин и Борис Александрович Крылов. Вначале они отказывались от сотрудничества, но я доверял им, т.к. они были враждебно настроены. Спицын выражал недоверие, но постепенно согласился. Выражал согласие с Троцким и Каменевым. Наметил сторонников для борьбы с советской властью. Все это передавалось Гроеру. Задания по обороноспособности, о горисполкоме Воронежа, о воинских частях. О политических настроениях, теракты...
Следователь: Кем были в Германии?
Эрвин: Окружной врач, чиновник госмедсовета. В Париже задание по отравлению водопровода не смог выполнить, не смог подобраться. С Гроером встречался 12 раз в его кабинете».
Из комментариев Петера Гааза на стенограмме допроса: «Размыто... Далее отрывочный текст».
«Эрвин: Она из Варшавы, владеет французским, немецким языком. Она без степени, высказывала антисоветские взгляды. 2-3 раза давал по 400 рублей. Я вплотную подошёл к ее вербовке, сказав, что деньги она получала от немцев. Она плакала. Я дал ей еще 300 руб. Она должна была сообщить сведения об армии, об аэродроме, самолетах. Она легко входила в контакт. Всего получила около 1000 руб. Деньги были от Гроера. Все шпионские сведения передавала устно и от Эпштейна.
Писала на бумаге воском. Для того, чтобы прочесть, нужно было обсыпать лист пеплом. Разводил бациллы сыпного тифа, холеры, чумы. Надеялся достать в микролаборатории, набрать и под предлогом исследования воды бросить холеру. Культуру чумы бросать в трамваях, театрах, кино. Еще старался заразить кишечной палочкой, культурой чумы... Требования вспомнить обещаю выполнить. Всё, что вспомню, дам показания».
Дед расстрелян 27 февраля в 22 часа. Спицын, Карпов, Левин следствием не обнаружены и в Орловке не проживали...
Из комментариев Петера Гааза на стенограмме допроса: «Следователи-свидетели, вспомнившие этот полубред на коленях, сошлись на том, что давал заведомо ложные показания. Эпштейн освобожден в 1939 г. Очевидно, бериевская милость. Из Германии и Москвы Гааз и Гроер как агенты не проходят».
Теперь примерно понятно, что деда «кололи» именно с целью добычи сведений на еврейские организации «Джойнт» и ОЗЕТ. Гроера и других руководителей уже взяли, надо было придать «массовости» ежовским процессам. В 1937 г. начался отстрел группы латышских стрелков и прочих интернационалистов.
Из книги Владимира Васильевича Бешанова «Кадры решают всё: суровая правда о войне 1941-1945 гг.»: «Приложивший к этому делу холодную голову и достаточно грязные руки Радзивиловский показал: «Я спросил Ежова, как практически реализовать его директиву о раскрытии антисоветского подполья среди латышей. Он мне ответил, что стесняться отсутствием конкретных материалов нечего, а следует выбить из них необходимые показания. С этой публикой не церемоньтесь, их дела будут рассматриваться альбомным порядком. Надо доказать, что латыши, поляки и другие, состоящие в ВКП(б) — шпионы и диверсанты». Сказано — сделано. И этого Радзивиловского, спеца со стажем, прислали в Иваново. В сети множество воспоминаний об этой личности. Вот одно из них.
Из книги Михаила Павловича Шрейдера «НКВД изнутри. Записки чекиста»: «Тем временем, в Иванове образовалась какая-то мясорубка. Путем страшных избиений и пыток, проводившихся изощрёнными садистами, арестованных коммунистов заставляли «признаваться» в несовершенных преступлениях. Под пытками они оговаривали себя, товарищей, сослуживцев, фамилии которых им заранее подсказывались. Таким образом, количество арестованных и подлежащих расстрелу лиц всё увеличивалось и увеличивалось, и особой «тройке» приходилось «работать» чуть ли не круглосуточно. Всё чаще и чаще особая «тройка», по существу, превращалась в «единого бога» Радзивиловского, настолько непререкаемы были авторитет и сила власти, которой был наделен Радзивиловский как начальник УНКВД».
Справка о реабилитации Эрвина Альбертовича Гааза: «Дело по обвинению гр. Гааз Эрвина Альбертовича, 1903 года рождения, уроженца гор. Одерберг (Австрия), арестованного 15 декабря 1937 года, работавшего до ареста старшим ассистентом психиатрической клиники Ивановского медицинского института, - пересмотрено военным трибуналом Ленинградского военного округа 2 октября 1957 года. Решение от 20 февраля 1938 года в отношении Гааз Эрвина Альбертовича — отменено, и дело производством прекращено за отсутствием состава преступления. Гр. Гааз Э.А. реабилитирован посмертно».
Посмертно... Смерть — расстрел после пыток, мучений. Ни могилы, ничего. Как ему страшно было эти месяцы! И прежде всего — от сознания того, что привез семью, жену и маленького сына в этот ад, спасаясь от другого ада, поверив в красивую ложь о равенстве, братстве, интернационализме! Страх за них — это, наверное, была самая страшная пытка.
Эрвин-старший был арестован в конце 37-го. Элли осталась одна с семилетним сыном.
Из воспоминаний Петера Газа: «Был день, когда ждала ареста. С сыном пошли на утренний сеанс фильма «Большой вальс» с Милицей Корьюс. Фильм закончился. Пошли в булочную. Мать купила немецкую булочку с марципаном. Потом – на следующий сеанс, следующий. Хотела ещё хоть немного побыть с ребенком. Арестовали ночью. Оклеветала Клементьева Клавдия Федоровна. При обвинении в шпионской деятельности фигурировала даже справка об окончании в 12-летнем возрасте плавательных курсов при лицее и аттестат с оценками по иностранным языкам. Якобы подбивала работниц меланжевого комбината на бунт и избиение директора. На самом деле, как бухгалтер обнаружила воровство Клементьевой. Та на допросе в пятидесятых показала, что оклеветала и получила за какие-то кражи 25 лет. В протоколах допросов практически нет ответов: отказывалась отвечать. Может, единственный способ не пойти под расстрельную статью».
Элли осуждена по статье 58-10 ч.2 на 10 лет. После суда содержалась в Нижне-Тагильском лагере, а затем - выслана в село Ванновку Тюлькубасского района Южно-Казахстанской области. Элли Максимиллиановна Гааз умерла 4 января 1948 г. Причина смерти - сыпной тиф.
Петер Гааз, сын Эрвина и Элли, мой отец, остался без родителей. В чужой стране. Сын врагов народа. Немецкий мальчик. О его судьбе можно говорить долго и страшно...