Нет, речь пойдёт не о коронавирусе 2019-nCoV, о котором навязчиво звонит колокол мировых СМИ. Тем, кто оглушён этой какофонией и в смятении ожидает никак не наступающий «вирусный апокалипсис», стоит напомнить о настоящей масштабной пандемии – «испанском гриппе» или «испанке», охватившей весь мир и унесшей десятки миллионов жизней в 1918-1919 гг.

Небольшая прелюдия. Некоторые новостные сайты установили на своих главных страницах «счётчики» эпидемии 2019-nCoV, ежедневно фиксирующие количество заболевших, умерших и выздоровевших людей. На момент написания этих строк – 14 февраля – сообщается о 64462 заражённых, 1384 умерших и 7146 излеченных. Погибших, разумеется, жаль, однако, по данным ВОЗ, ежегодно во всём мире от банального сезонного гриппа умирает от 290 до 650 тыс. человек. Достаточно сравнить уровень смертности от 2019-nCoV за два месяца с этими цифрами чтобы понять - слухи об апокалипсисе «несколько преувеличены». И уж совсем бледно они смотрятся на фоне действительно ужасающих потерь человечества от пандемии «испанки»: в 1918 -1919 гг. вирус поразил 550 млн человек, погибло около 42 млн (2,8% населения планеты). Некоторые исследователи полагают, что жертв было почти 100 млн, поскольку в слаборазвитых странах и далёких заморских колониях европейских держав достоверной медицинской статистики попросту не существовало.

«Китаянка» или «американка»?

По сей день нет единого мнения о том, где началась пандемия. «Испанкой» роковую болезнь назвали потому, что правительство Испании первым официально объявило о новом заболевания. В других европейских государствах мор распространялся столь же стремительно, но, поскольку великие державы выясняли отношения на полях первой мировой войны, военная цензура не пропускала сообщений о пандемии. Пресса нейтральной Испании могла себе позволить подобные «вольности». Кроме того, болезнь слишком громко заявила о себе: к маю 1918 г. она поразила 8 млн испанцев, включая короля Альфонса XIII. Поэтому мир решил, что родиной вируса является именно Испания. Но это не так.
Большинство специалистов склонны считать, что эпидемия возникла в странах Восточной Азии ещё в 1916 г., но не была описана как отдельная болезнь. Известно, что вспышки неизвестной инфекции, напоминавшей по симптоматике «испанский грипп», отмечались в 1916-1918 гг. в Индокитае среди аннамитских (вьетнамских) солдат, мобилизованных французскими колонизаторами. В медицинских отчётах тех лет болезнь фигурировала под названием «аннамитская пневмония». В 1917 г. аналогичное заболевание поразило жителей нескольких провинций северного Китая.
В начале ХХ столетия тысячи китайцев, спасаясь от беспросветной нищеты, устремились в поисках работы в США, а затем и в Европу: в начале 1918 г. власти Британской империи, испытывая острую нехватку рабочей силы, решили завербовать десятки тысяч кули. Скорее всего, среди них оказались заражённые. Американские и британские хозяева потирали руки: бесправные китайцы трудятся много, платишь им гроши, о санитарных нормах можно не беспокоиться. Но расплата оказалась жестокой.
А теперь – об «американском следе». Утром 11 марта 1918 г. молодой кавалерист Альберт Гитчелл, проходивший службу на военной базе в Форт Райли (штат Канзас), проснулся совершенно разбитым, ощущая сильную боль во всём теле, головокружение и сильный жар. Врачи поначалу решили, что речь идёт о банальной простуде, но уже через несколько часов лазарет оказался переполнен солдатами с похожими симптомами. За месяц 46 человек умерли, но большинству заболевших удалось выжить. Разбираться в случившемся у командования не было ни времени, ни желания: в апреле 1918 г. США вступили в первую мировую войну, поступил приказ об отправке в Европу воинских частей, расквартированных в Форт Райли. «Инцидент» списали на обычную вспышку гриппа, о тотальном медицинском осмотре десятков тысяч солдат, отбывающих на фронт, не было и речи. Так, китайские кули и американские военные стали невольными переносчиками вируса, погубившего лишь за первые 25 недель около 25 млн человек.
Впоследствии рядового А. Гитчелла признают «нулевым пациентом» одной из самых страшных пандемий в истории человечества. Солдату крупно повезло: ему удалось победить болезнь и дожить до старости. «Нулевой пациент» скончался в марте 1968 г. - ровно через полвека после заражения «испанкой» - в возрасте 78 лет.

Танец смерти

Врачи оперативно установили основные симптомы болезни: посиневшее лицо пациента, пневмония, кровавый кашель. На поздних стадиях появлялось внутрилёгочное кровотечение, в результате которого заражённый захлёбывался собственной кровью. Типичная картина внутрисосудистого свертывания крови с поражением легких. Болезнь протекала достаточно быстро, в Великобритании её называли «трёхдневной лихорадкой»: большинство пациентов погибали в течение 72 часов. А иногда умирали буквально на следующий день без каких-либо ярко выраженных симптомов. Но больше всего удивляло медиков, что «испанка» поражала не столько детей и стариков, сколько молодых, здоровых и сильных людей от 20 до 40 лет.
В странах Антанты обвиняли в пандемии немцев, якобы применяющих против союзников бактериологическое оружие. Отчаявшись понять причину заражения, военные врачи рапортовали, что «инфекция могла быть распространена немецкими агентами через отравленные консервы или с ядовитыми газами, выпущенными на театре военных действий». Но немцы и сами страдали от неизвестной болезни. Генерал Людендорф впоследствии утверждал, что именно «всеохватный грипп» сорвал наступление его войск в 1918 г. и воспрепятствовал победе германского оружия.
Пандемия распространялась стремительно. В Европе она «посетила» все страны без исключения. Больше всего погибших (в процентном соотношении) оказалось в балканских странах: Сербия потеряла 4,2% населения (180 тыс. человек), Черногория - 3,5% (15 тыс.), Хорватия - 3,2% (10,9 тыс.). Среди крупных держав потери Франции составили 1,1% населения (420 тыс. человек), Германии – 1% (600 тыс.), Великобритании – 0,6% (250 тыс.). Часто приходится слышать, что на высокую смертность повлияла война и её неизбежные спутники - грязь, антисанитария, голод, холод, большое количество людей, сгрудившихся на небольшом пространстве прифронтовой полосы. Однако нейтральные страны Пиренейского полуострова пострадали от пандемии едва ли не больше, чем воевавшие: Испания потеряла 1,4% населения (300 тыс.), а Португалия – 2,3% (138 тыс.). Но хуже всего пришлось странам, в которых медицина находилась в зачаточном состоянии: 23% населения погибло на тихоокеанском острове Самоа, 21,2% - на территории современной Зимбабве, 10,2% - в соседней Замбии. В Азии 7% населения лишилась Индия (18 млн человек), 6,1% - Афганистан, 2% - Китай (9,5 млн). Впрочем, никаких лекарственных средств и других технологий, которые могли бы помочь больным, в то время просто не существовало.
«Испанка» поставила на колени не только изнемогавшую от войны Европу и её колонии, но и, казалось бы, вполне благополучные США. К сентябрю 1918 г. в одном лишь штате Массачусетс болезнь поразила около 50 тыс. человек. В Филадельфии закрыли все церкви, школы, театры и другие общественные места, но, несмотря на это, в городе ежедневно умирало по несколько сотен человек. В Сан-Франциско, Чикаго и других крупных городах властям пришлось запретить родственникам умерших приходить на похороны, трупы хоронили в огромных братских могилах. Медсестра Д. Браун вспоминала: «Морги были заполнены до потолка штабелями трупов. Не было времени лечить больных, мерить температуру. У людей были такие носовые кровотечения, что кровь стреляла по комнате». Пик смертности пришёлся на октябрь 1918 г. - 195 тыс. человек. В общей сложности «испанкой» переболели 25% американцев, погибло 675 тыс. (0,6% населения).
Осенью 1918 г. эпидемия пришла на территорию бывшей Российской империи. На Украине заболели до 700 тыс. человек, смертность составила 1,5%. Затем болезнь появилась в Белоруссии, а позднее распространилась по всей европейской части России. Точную картину эпидемиологической ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке получить было трудно: в стране шла гражданская война. Сегодня считается, что от «испанки» погибло 0,4% наших соотечественников (около 300 тыс. человек).
В итоге Европа потеряла от пандемии в среднем 0,96% населения, Азия – 3,46%, Африка – 4,07%, Северная и Южная Америка – 1,23%, Австралия и Океания – 7,24%. За два года «испанки» людей погибло в несколько раз больше, чем за четыре года кровопролитной мировой войны. Некоторые историки утверждают, что именно пандемия заставила враждующие стороны пойти на мировую, иначе воевать стало бы просто некому. Но болезнь продолжала преследовать и после заключения мира: возвращаясь домой, солдаты разнесли её по всему свету.

Что это было?

По официальным данным, пандемия «испанки» прекратилась в 1919 г., однако, вполне вероятно, что она просто ушла в тень: отдельные вспышки инфекционных заболеваний со схожей симптоматикой вспыхивали в разных уголках планеты вплоть до середины 1920-х гг. До наших дней учёные продолжают изучать и анализировать последствия «испанки». В 1931 г. американец Р. Шоуп смог выделить и идентифицировать серотип вируса гриппа А H1N1, вызывающий самые масштабные эпидемии, как у людей, так и у многих животных. В 1997 г. Институт молекулярной патологии армии США (AFIP) получил образец вируса H1N1 1918 г. из трупа коренной жительницы Аляски, умершей от «испанки» и захороненной в вечной мерзлоте. Этот образец позволил учёным в октябре 2002 г. воссоздать генную структуру возбудителя «испанского гриппа». Выяснилось, что вирус мог поражать лёгкие, разрушая их гораздо активнее, чем при инфицировании любым другим штаммом гриппа.».
Заметим, что с серотипом H1N1 человечеству довелось столкнуться ещё раз – в 2009-2010 гг., когда СМИ нагнетали панику вокруг так называемого «свиного гриппа». Однако на этот раз обошлось минимальными жертвами. Это позволило многим авторитетным учёным заявить, что никакой пандемии «свиного гриппа» не было вовсе: ВОЗ и фармацевтические концерны манипулировали общественным мнением, чтобы увеличить продажи лекарственных препаратов. В 2010 г. «Британский медицинский журнал» и Комиссия по здравоохранению Парламентской ассамблеи Совета Европы прямо обвинили ВОЗ в коррупции и провоцировании паники, которая привела к перегруженности больниц и масштабному разбазариванию средств из госбюджетов. Так, например, миллионы упаковок закупленной вакцины от «свиного гриппа» не были использованы, поскольку эпидемия имела ограниченный масштаб. ВОЗ, разумеется, отвергла все обвинения.
Ныне мы наблюдаем очередной сезон сериала о «вирусном апокалипсисе». Сценарий всё тот же: громкие заголовки в СМИ о смертельно опасной эпидемии, тревожные заявления ВОЗ, призывы к повальной вакцинации, которая, разумеется, всех спасёт и от всего обезопасит. Одни спешат в аптеки за маской и лекарствами, другие – скептически улыбаются, вспоминая эпопею со свиным и прочими «именными» видами гриппа. Скептики понимают: грипп - враг коварный, постоянно мутирующий и способный преподнести неприятные сюрпризы, но и медицина не стоит на месте. Ни один из видов гриппа, появлявшихся во второй половине XX - начале XXI вв., не смог нанести ущерба, даже отдалённо напоминающего последствия «испанки». Так стоит ли доверять очередным страшилкам о «вирусном апокалипсисе», которыми нас так упорно и настойчиво пугают вот уже 11 лет?