Как-то забылись совсем еще недавние обещания санитарной службы искоренить корь вообще. Под корень. Что-то пошло не так, и за последние 15 лет мы имеем нарастающую по экспоненте эпидемию кори в мировом масштабе. Ищут виноватых. Они на виду: те, кто отказывается от прививок. Они – враги наций и народов. С ними ведется непримиримая война, и ВОЗ даже объявил их деятельность угрозой человечеству. Вот только создается впечатление, что именно ВОЗ с его агрессивной политикой и отсутствием каких-либо полномочий является сейчас угрозой. Наряду, примерно, с газетой ЗОЖ, программой Елены Малышевой и прочими псевдо-медицинскими пропагандистами околомедицинских, часто зловредных теорий и практик. Почему так печально? Да потому, что корь явно вырвалась из-под контроля и ее не остановить теперь.
Попробуем подвести под это некоторую базу, чтобы стало понятно, о чем разговор. Прививки от кори стали делать в промежутке между 1963 и 1967 гг. Те, кто родился и вырос до этих лет, не прививались. Однако, у них стойкий иммунитет. У почти всех 100% живущих. Почему? Ведь по самой зловредной статистике корью переболевали от силы 10% детей. Кстати, тяжесть заболевания не столь высока, как ее малюют сегодня, летальность составляла всего тысячную долю процента. Сравните, например, с воспалением легких, где умирает несколько процентов или аппендицитом, где меньше 1-5% опустить летальность не удается. От воспаления легких в нашей стране умирает около 40 тыс. человек в год! Корь, понятно, болезнь не из самых приятных, но явно и не из тяжелых. И осложнений от кори мало.
Госпитализация при кори – анахронизм, связанный в первую очередь с требованием изоляции больного, карантина. Утверждается про 100% контагиозность. Да вот только представляется и это неверным. Поэтому к карантину тоже много вопросов: какой процент контактирующих реально заболевает? 1, 2, 5, 50? Может быть, овчинка выделки не стоит? Напомню, как студентами ходили мы все в коревое отделение и случаев заражения не было. Беременным не рекомендовали, правда. Ах, да, мы же все имели естественный иммунитет.
Так откуда он у нас? Очень просто: манифестной формой кори болеют всего 10%, остальные имеют проявления болезни, неотличимые от обычной респираторной инфекции. Даже если и будет где-то 1-2 элемента высыпаний – их легко не заметить. Об этом глухо говорят все комментаторы-инфекционисты, но признать официально не решаются. Кстати, и врачи сегодня пропускают корь, так как характерные обильные высыпания совсем не обязательны, а без них диагноз не поставить.
ВОЗ считает, что от кори в 2017 г. в мире погибло около 110 тыс. человек. Статистикой ВОЗ, как известно, не владеет, так что все цифры, которая выдает эта организация на-гора – расчетные. Но даже если так. При высокой летальности в 0,01% сколько же человек заболели? Получается – никак не меньше 11 миллионов человек. Цифра огромная. Хотя летальность среди недоедающих, живущих в полной нищете, возможно и больше. Но вот таких нищих относительно мало в мире.
При этом в Европе в 2017 г. по данным ВОЗ – всего 4 тыс. заболевших. Верится, что называется, с трудом. А вот в августе 2018 г. ВОЗ сообщает о 41 тыс. заболевших в Евросоюзе за полгода – в годовом исчислении – в 20 раз больше. И умерло 37 человек (быстро делим – 0,09%).
В России заболело корью в 2018 г. 2,5 тыс. человек. Смертей нет (а куда они делись, ведь все трубят о высокой летальности?). Вроде как немного. Но за год – трехкратное увеличение. А за несколько последних лет заболеваемость выросла в 15 раз. А эта цифра уже впечатляет.
Виновата во всем Украина. Там за 2018 г. 53 тысячи случаев кори, умерших – 16 человек (0,03% летальность).
В некоторых сообщениях о кори говорится, что «большинство заболевших не были привиты». Но вот какая доля этого «большинства» нигде не сообщается. Из личных разговоров не раз и не два приходилось слышать, что заболевали и привитые тоже. Еще одна новость: половина заболевших в нашей стране – взрослые. Раньше взрослые и новорожденные не болели: первые - по причине иммунитета, вторые – из-за иммунитета, полученного с молоком матери. Теперь новорожденные защиты не имеют, и среди них описаны случаи заболевания.
Вот еще интересная выборка: в Новосибирске предложили 700 людям, контактирующим с заболевшими корью, сделать прививку. Напоминаем про «сто процентов контагиозности». Триста человек согласились, четыреста – отказались. Выборка приличная. Только никто не сказал, сколько же заболело среди отказавшихся от прививки. А ведь их должно было быть большое число. Если не заболел никто – значит, триста человек сделали прививку напрасно!
Еще смешная информация: в Екатеринбурге во время вспышки кори в начале 2018 г. сделали «подчищающую» прививку аж… 13,5 тыс. человек. Это город, в котором проживает 1,1 млн населения. Без учета пригородов. Как-то 13 тыс. выглядят каплей в море, если хотят что-то делать по-серьезному, а не для галочки. Да и то – уверен – большая часть этой прививки сливается в раковину и в людей не попадает.
С антипрививочниками борются все. И в СМИ их поливают грязью, и ВОЗ грозит кулаками, и в социальных сетях как только не обзывают. Хоть и незаконно, но периодически вводят всякие административные ограничения, например запрещают непривитым посещения детских учреждений (Екатеринбург) или занятий в Высшей школе экономики в Москве. Где-то такие ограничения легко и быстро оспариваются прокуратурой, где-то нет. Но тенденция ясна: заставить силой раз уговорами не получается. Такое силовое давление вызывает все большее сопротивление.
Вот прекрасная иллюстрация профанации усилий из интернета. В детский сад приходит письмо из Роспотребнадзора: в связи с эпидобстановкой срочно привить всех сотрудников, за неисполнение - штраф на юрлицо и «расстрел» руководителя. Руководитель идёт в поликлинику, ему говорят: ничем не можем помочь, вакцины нет.
- Дайте справку, что вакцины нет.
- Да, пожалуйста, бумаги не жалко.
Через месяц история повторяется, бумагооборот идёт.
На радиостанции «Эхо Москвы» в прямом эфире провели опрос: является ли отказ от прививок результатом действий антипривичников, или народ не доверяет системе здравоохранения. И 87% ответили, что виновата система здравоохранения. Это ли не результат политики вранья, агрессии, давления, шельмования в СМИ? Как говорится в анекдоте, с таким настроением вакцинацию не продашь.
А знаем ли мы цифры тех, кто отказался от прививки? Насколько это действительно масштабная проблема? Ответ отрицательный: не знаем. Эта цифра никого не интересует. Отдельные опросы показывают, что процент отказников может достигать и 70%. Но это среди интеллигенции, да еще в элитном поселке. А сколько «на круг» – неясно. Может быть, все эти стоны про отказ от прививок касается 2-3% детей? Тогда и копья ломать нечего. Ясности нет.
Известно, что в отдельных организациях несколько лет назад проводили исследования на наличие антител в различных возрастных группах. Интересна статья 2011 г. из Перми (Е.В. Сармометов и соавт., «Здравоохранение и вакцинопрофилактика» № 4, 2011). Авторы исследовали наличие противокоревых антител у медицинских работников, числом 896 человек, подавляющее большинство которых (92,3%) было привито как минимум во взрослом состоянии в рамках действующих требований Госэпиднадзора (3,3% - не привиты и еще 4% болели корью). Так вот, антитела отсутствовали в возрастной группе 18-35 лет у 20% медиков (!), в возрасте 36-45 лет – у 9,1%, 46-55 – 4,2% и старше 56 лет – у 4,7%.
В статье приводятся интересные сведения о распространенности кори в предыдущие годы: 1975-1992 гг. – 145,2 на 100 тыс. населения, 1965-1975 – 535,4 на 100 тыс., 1955-1965 – 1199,6 на 100 тыс., 1945-1955 – 870,5 на 100 тыс. Из этих цифр нетрудно посчитать, что в 50-60-х гг. к 10-летнему возрасту переболевало около 10% детей. Это, конечно, много, но летальность именно тогда стремительно упала до 0,001%, благодаря радикальным изменениям в интенсивной терапии, а представление о «тяжелой болезни» осталось. В среднем среди привитых отсутствие антител обнаружено у 19%, у непривитых этот показатель составил 56% (правда, тут выборка мала – 3% от 896 это всего 27 человек), у переболевших – 5% (опять выборка ничтожна). Описывается, что среди заболевших корью медиков половина привитых, половина – непривитых. Таким образом, получается, что прививка не защищает от возможности заражения этой болезнью.
Вот данные из диссертации А.В. Ерш (2015 г.). Она описывает периодизацию кори в ХХ веке. Первый период - до 30-х гг. Эпидемии кори в эти годы возникали во всех странах Европы и Америки, за исключением изолированных, удалённых и островных популяций. Ежегодно в мире умирали миллионы людей, в основном - дети. Так, только в Европе с 1900 по 1910 гг. погибло около миллиона человек (впрочем, заметим, это 100 тысяч в год, а ВОЗ и сейчас дает такие цифры, правда во всем мире). В СССР к 1920 г. корь занимала первое место среди детских инфекций, летальность от нее достигала 20–30%, а у детей первых лет жизни - до
50%. Но тогда и от «испанки» умирали повально.
2-й период - 30-60 гг.: появилась серопрофилактика с использованием донорской сыворотки переболевших. Такой подход значительно снизил летальность.

3-й период - до середины 60-х - был связан с применением сульфаниламидных препаратов и антибиотиков, развитием интенсивной терапии. Резко изменилась частота и тяжесть осложнений: почти полностью исчезли гнойные менингиты и плевриты, гангрены и другие бактериальные осложнения. Именно в этот момент радикально уменьшилась летальность.
4-й период начался с активной вакцинопрофилактики, она охватила всех детей от 1 года до 8 лет, не болевших корью. В результате массового применения живой коревой вакцины уже
с 1970-х гг. произошло снижение заболеваемости корью в 8–16 раз. Существенные изменения произошли в возрастной структуре больных: если в допрививочный период во всех развитых странах мира большинство заболевших корью составляли дети в возрасте до 10–14 лет, то с введением прививок максимум заболеваемости стал приходиться на детей дошкольного возраста. Значительно снизились показатели смертности. Активная иммунизация против кори привела к тому, что высота эпидемических волн снизилась, а интервалы между ними увеличились. Кроме того, произошло изменение и характера сезонности. Так, в постпрививочный период сезонные подъёмы стали регистрировать не в осенне-зимний, а в зимне-весенний период.
Специфическая профилактика и проведение эпидемиологического надзора за коревой инфекцией кардинально повлияли на эпидемическую ситуацию. В 2005 г. заболеваемость составила 0,3 на 100 тыс. населения и была самой низкой за всё время регистрации этой инфекции. Анализ показателей специфического иммунитета выявил, что в целом по стране защищен против кори 81% населения. Правда, отсюда следует, что примерно 20% не имеет защиты, и это в эпоху, когда борьба антипрививчников еще не была столь ярой как сейчас.
Во всем виновата «заграница», утверждают эпидемиологи в один голос. В нашей стране в настоящее время в основном регистрируют завозные случаи кори. Может быть и так (хотя, скорее всего – это популярная легенда), но от одного «завозного» заболевают несколько человек. Впрочем, сейчас этот тезис про завоз стал слышаться реже.
Специалисты подтверждают давно высказанные мною тезисы, что «повзросление» кори ведет к увеличению удельного веса тяжёлых ее проявлений: между коэффициентом тяжести и заболеваемостью взрослых выявлена прямая связь. И снова отмечается, что случаи заболевания выявляются и среди вакцинированных.
ВОЗ утверждает, что только в 2000–2013 гг. вакцинация от кори предотвратила 15,6 млн случаев смерти. Эти цифры, как обычно, расчетные. Одновременно ВОЗ считает, что в мире ежегодно регистрируется до 30 млн случаев кори, из них от 50 до 150 тыс. заканчиваются летально, причём, большинство смертей приходится на детей в возрасте до 5 лет. Понять бы только, где они – эти 30 млн больных? В Европе-то всего 200 тыс. заболевших максимум, ну, еще в США сколько-то. А остальные?
Итак. Прививками взращено поколение относительно молодых людей, среди которых большой процент не имеющих антител к кори. Именно они и являются средой распространения болезни. Может быть, дать им переболеть и прекратить вакцинировать детей – тогда в обществе все станут опять с антителами и болезни во взрослом возрасте некуда будет приткнуться. Еще и еще раз повторю: взрослые дают летальность в 10 раз выше, чем дети.
К сожалению, для построения модели развития эпидситуации в ближайшие годы данных мало. Может быть, где-то еще и остались эпидемиологи, которые могут посчитать эту модель. Что-то никогда не слышал о таких. Если модели не будет, если не будет некой тактики, связанной с реализацией этой модели – мы можем получить стремительный рост заболеваемости. Он выйдет на определенное плато, потом начнутся обычные для заболеваемости инфекциями колебания вверх-вниз. Ближайшие годы покажут. Материал опубликован в газете «Вестник МГНОТ» № 3 (март, 2019 г.)