Наш собеседник – обладатель многих званий и государственных наград, автор сотен статей, монографий и методических рекомендаций. Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ, лауреат премии Правительства РФ в области науки и техники, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, действительный государственный советник РФ II класса Руслан Альбертович Хальфин начинал участковым педиатром в северном уральском посёлке. Тогда он и помыслить не мог, что со временем займёт пост заместителя Министра здравоохранения РФ и примет активное участие в разработке национального проекта «Здоровье».

(Продолжение. Начало см. в "Вестнике МГНОТ" N 8, 2018)

Из педиатров – в психиатры

- Когда Вы решили сменить врачебную специальность?

- В 1976 г., вернувшись из Полуночного в Свердловск, задумался о повышении квалификации. Решил стать детским психоневрологом. Приехал на курсы переподготовки, а оказалось, что преподают там не детскую, а общую психиатрию. Вот так и переквалифицировался в психиатра.
Работал в Областной клинической психиатрической больнице. Оказался я там, благодаря заместителю главврача этой больницы И.Ф. Бурому, он вёл у нас занятия на курсах. Однажды вызывает меня Иван Фёдорович и говорит: «Я давно за вами наблюдаю, поэтому хочу предложить перспективную работу – внештатный главный психиатр-нарколог Свердловской области». Я, признаться, опешил: какая ещё наркология – я ж детский психоневролог! А в то время, в середине 1970-х гг., в стране начали активно бороться с пьянством и развивать наркологическую службу. Не сразу, но всё-таки согласился я на предложение Ивана Фёдоровича. И в итоге 17 лет проработал в областной клинической психиатрической больнице на разных должностях.
На новом месте сразу начал бурную деятельность: открыл несколько десятков кабинетов и наркологических отделений в области, мотался по районам, читал лекции, занимался гипнозом. Активность мою оценили и в 1979 г. предложили стать и.о. главного врача больницы. Именно «и.о.», поскольку я не был членом КПСС, а «главный» непременно должен иметь в кармане партбилет: эта больница вообще была номенклатурой обкома.

«Придурок ты или просто неопытный?»

- А почему не вступили в партию?

- Да как-то не рвался. Ещё во время работы в Полуночном, предложили стать кандидатом, но нужна была характеристика из райкома комсомола. Поехал в райком, а там сидит такой мордатый комсомолец, который первым делом потребовал, чтобы я положил в палату к больному ребёнку его мамашу. Объясняю: отделение у меня маленькое, да и класть матерей можно лишь к детям не старше года, а не к семилетнему парню. Оказалось, женщина, за которую ходатайствовал комсомолец, его сестра. В общем, поругались мы, я его послал и ушёл.
Вообще, отношения у меня с партийной элитой не складывались. Вечно конфликтовал с партбюро, не согласовывал с ними свои действия. Помню одну забавную историю. В больничном пищеблоке воровали продукты, и я обратился в ОБХСС – разберитесь. «Обэхээсник» честно говорит: да, мы знаем, что у вас там воруют. Так что ж, спрашиваю, ничего не делаете? А тот лишь загадочно улыбается и мне рассказывает: у вас рядом с пищеблоком деревянный туалет на улице стоит, там «несуны» продукты прячут. Когда заканчивается рабочий день, забегают «отметиться» в эту постройку, забирают «хабар» и уносят под одеждой через проходную. Я тогда так и не понял, почему ОБХСС расхитителей соцсобственности ловить не хочет, решил сам порядок навести. Собрал нескольких энтузиастов и залёг с ними в засаду близ туалета. Задержали мы расхитителей, изъяли у них несколько килограммов мяса, масла. И тут выяснилось, что одна из «несушек» - член партбюро. Более того – участница эпической битвы на Малой земле, почитай «боевой товарищ» самого Брежнева. Вот почему ОБХСС в это дело не встревал!
На следующее утро прихожу на работу, а у проходной меня номенклатурная чёрная «Волга» ждёт. Водитель говорит: вас срочно вызывают в райком партии. Приезжаю, пригласили в кабинет. Подошёл ко мне секретарь райкома и пристально на меня смотрит. И зачем, спрашиваю, вы меня рассматриваете? Да вот, говорит, пытаюсь понять: придурок ты или просто неопытный? Зачем этот цирк с задержанием устроил? Мои тирады о борьбе с расхитителями социалистической собственности прервал чеканной фразой: «Бороться можно по-разному». В общем, разъяснил он мне «политику партии»: кого надо задерживать, а кого – за версту обходить.
Много я тогда дров наломал: то субботник устрою, то показатели эффективности начну внедрять. Это в 1979 году-то! Было мне 32 года, и набрался я тогда житейского опыта…

- Пошёл он впрок?

- Да не особо… Кстати, в партию, я всё-таки вступил. Из принципа. Было это уже на закате Союза, когда многие чиновники стали заблаговременно избавляться от партбилетов. Они из партии уходили, а я в неё «зашёл». Незадолго до путча в августе 1991 г. наша партячейка самоликвидировалась, а все партбилеты сложили в мой рабочий сейф. Я тогда ещё спросил у коллеги: а что мне с ними делать-то? Не знаю, говорит, хочешь – сожги. Через пару недель приходит новость: в Москве переворот, Горбачёва убрали, власть в руках ГКЧП. Ночью раздаётся звонок от того самого товарища: «Партбилеты целы?». А я ему: «Нет, ты ведь сказал их сжечь». Он в панике: ты обалдел, как ты мог, да нас теперь всех… Еле успокоил: лежат ваши партбилеты в сейфе целые и невредимые. После провала путча коллега о них, разумеется, не вспоминал.

«Мы старались не ломать то, что создали до нас»

Проработав несколько лет в областной психиатрической больнице, я ушёл из неё и создал больницу наркологическую. Набрал отличную команду, настоящих профессионалов. Поэтому, когда здравоохранение в Свердловской области в последние годы существования СССР начало рушиться, в нашей больнице всё было в порядке. И в 1989 г. меня пригласили вернуться на прежнее место. Я согласился, но с условием: объединить свою наркологическую больницу с психиатрической и больницей неврозов. Так я возглавил медицинское объединение на 1600 коек. Несмотря на царивший вокруг хаос, больные у нас были сыты, получали качественное лечение, с лекарствами проблем не было, а врачи прилично зарабатывали.

- Пытались внедрить свой опыт, перейдя в 1992 г. на работу в Департамент здравоохранения Свердловской области?

Конечно. Тогда, в 90-е, мы многие делали для села, готовили врачей для работы в «глубинке». А главное, ради чего меня пригласили в Департамент - внедрение обязательного медицинского страхования. Много было интересного: сделали реальный государственный заказ, программу госгарантий. При этом мы старались не ломать то, что создали до нас: не позволяли сокращать и объединять сельские фельдшерско-акушерские пункты и маленькие участковые больницы, хотя они в системе ОМС не всегда были эффективны. Я ведь прекрасно знал, как всё это важно для жителей отдалённых деревень и посёлков.
Многим тогда идея ОМС была непонятна. Так, например, педиатры Свердловской области провели съезд и приняли решение – не идти в систему обязательного медицинского страхования. Одна дама, руководитель городской больницы, даже телеграмму Б.Н. Ельцину послала: Борис Николаевич, спасите педиатрическую службу от ОМС! Мы создавали новые медико-экономические стандарты (МЭС), а врачи шутили: «Эти МЭС-ы придумали бесы». Но когда система начала работать, люди изменили мнение. Та самая дама, взывавшая к Ельцину, получив немалые выгоды от участия в ОМС, тотчас стала её горячей сторонницей. Я её как-то на коллегии спросил: «О телеграмме своей помните? Предлагаю прямо сейчас, с коллегии, дать вторую телеграмму президенту о том, что всё у вас хорошо».

- Дала?

- Нет, конечно… Пока мы внедряли ОМС, по всей стране шло массовое сокращение сельского здравоохранения. Причём, инициатива эта исходила не от Минздрава. Перед региональными властями ставилась общая задача: реструктуризировать сеть здравоохранения. Решить её можно было двумя способами. Первый – сократить городские больницы и медицинские отделения с дублирующими функциями. Но это сложно: проблем и конфликтов не избежать. Есть второй, куда более лёгкий для местных «реформаторов» вариант – ликвидировать медпункты на селе. Формальных оснований много: они не укомплектованы, врачей там нет, одни фельшеры… Быстренько сократили и «наверх» отрапортовали: мол, «реструктуризация» прошла успешно. И кого волнует, что люди на селе остались без медицинской помощи.
Позднее, правда, попытались использовать в «глубинке» выездные врачебные бригады, «домохозяйства»... Население, разумеется, нужно обучать элементарным навыкам оказания первой медицинской помощи, но делать из «домохозяек» врача или фельдшера – смешно. А вот, например, в Чувашии сельские медпункты восстанавливают: строят дома для врачей и фельдшеров, призывают выпускников мединститутов работать в «глубинке», дают им «подъёмные» и т.п. Всё это мы пытались осуществить ещё в 90-е гг. в Свердловской области. Ничего лучшего пока так и не придумали.

«Лучше всего работалось с Зурабовым»

В 1998 г. я подал в отставку из-за трений с окружением Э. Росселя, тогдашнего губернатора Свердловской области. Были там деятели, желавшие «порулить» здравоохранением, а я их к «рулю» не подпускал. Работал в Уральской государственной медицинской академии, возглавлял городское управление здравоохранения Екатеринбурга. А в 2000 г. меня пригласили в Минздрав России. Здесь я в разные годы возглавлял три департамента и был замом у трёх министров – Ю. Шевченко, М. Зурабова и Т. Голиковой. Хорошо знал ещё двоих – Т. Дмитриеву и В. Стародубова.

- С кем из них Вам лучше работалось?

- C Зурабовым. Он никогда не разделял людей на «своих» и «чужих» (в отличие от Голиковой и Скворцовой), главный критерий для него – уровень профессионализма. С Зурабовым было интересно: он постоянно фонтанировал идеями. Это пассионарий, идущий по жизни с открытым забралом и выполняющий некую сверхмиссию. Он легко воспринимает чужие идеи, и хотя не имел медицинского образования, ему нравилось работать в здравоохранении. Заучивал термины, разбирался в нюансах, не стеснялся спрашивать, если что-то не понимал. В этом смысле Зурабов был похож на Шевченко, который, будучи генерал-полковником медицинской службы, вызывал нас и с военной прямотой говорил: «Вы – организаторы здравоохранения, я – кардиохирург. Я вашу науку не знаю, вы мне подсказывайте, что делать, а я буду решать».
Когда я работал с Шевченко, меня часто отправляли на дискуссии с Зурабовым, который тогда возглавлял Пенсионный фонд. Полемизировали с ним, например, на телевидении…

- В чём заключались разногласия?

- Зурабов тогда полагал, что Минздрав плохо работает: нет у нас свежих идей, не внедряем ту или иную новацию. Многие свои мысли он воплотил в жизнь на посту министра здравоохранения. Именно Зурабов стал инициатором национального проекта «Здоровье». Нам тогда удалось верно определить приоритеты: профилактика заболеваний, оснащение и развитие первичного звена, высокотехнологическая помощь. Я был секретарем межведомственной комиссии нацпроекта «Здоровье». Мы проделали огромную работу и вплотную подошли к реальной реформе отрасли по всем направлениям. Взять хотя бы ту же стандартизацию, толчок развития которой дал И.И. Шувалов, проведя резкое совещание с руководителями и специалистами в 2004 г. Мы организовали группу профессионалов под руководством профессора П.А. Воробьева, и эти люди в кратчайшие сроки создали первые массовые федеральные стандарты (660 или 700), прежде всего по первичке и ВМП. Этого было достаточно для перехода отрасли на работу по госзаказу. Кстати, первым помощником у П.А. Воробьева работала мой нынешний заместитель директора Высшей школы управления здравоохранением в Первом меде В.В. Мадьянова.
В своё время многие врачи отрицательно восприняли приход Зурабова в Минздрав, иные «воевали» с ним все годы, пока он возглавлял министерство. Но сегодня многие оппоненты изменили своё мнение.

- В 2008 г., вскоре после ухода Зурабова, Вы подали заявление об отставке. Не сработались с командой Голиковой?

- Специалисты прежней команды оказались не нужны: у неё был свой «круг». Поэтому я и ушёл, заняв по рекомендации Зурабова, пост президента «Медицинской акционерной страховой компании» (АО «МАКС-М»). Одновременно я продолжаю работать на кафедре Сеченовского университета, являюсь директором Высшей школы управления здравоохранением. Ну, и много сил уходит на работу Председателем правления общероссийского «Общества специалистов по организации здравоохранения и общественного здоровья».

«Рулить» стремятся многие, но мало кто может созидать»

- Каковы, на Ваш взгляд, основные проблемы современного отечественного здравоохранения и как их можно решить?

- Прежде всего, необходим тщательный, системный анализ сложившейся ситуации для определения стратегических приоритетов. На мой взгляд, главная задача сегодня – снижение смертности от управляемых причин. Например, сердечно-сосудистые заболевания, детская и младенческая смертность, травмы.
Вторая задача – комплексная профилактика неинфекционных заболеваний. Что-то вроде бы делается: ведётся пропаганда здорового образа жизни, борются с курением и алкоголизмом. Но результаты этой работы мониторятся недостаточно.
И, наконец, третье - возрождение кадровой политики подготовки руководителей здравоохранения. Не управленцев-менеджеров, а именно организаторов здравоохранения. «Рулить» у нас стремятся многие, но мало кто может созидать.
По моему убеждению, любой организатор здравоохранения обязан иметь опыт практической работы. Только тогда он сможет видеть общую ситуацию и конкретные проблемы не только из руководящего кресла, но и «изнутри». Мне в этом смысле повезло: я не пропустил ни одной ступени карьерной лестницы, пройдя путь от участкового педиатра до заместителя министра здравоохранения РФ. Сегодня приходят в Минздрав люди перспективные… наверное. Молодые. Но практического опыта у них нет. Работают, например, топ-менеджерами в промышленной отрасли, и вдруг их «сажают» на здравоохранение. Они уверены, что знают «как надо», хотя не имеют врачебного образования, пытаются внедрить в «здрав» привычную для себя систему менеджмента. И грустно, и смешно. Здравоохранением – как и любой другой отраслью - должны руководить профессионалы.