Выступление подготовлено при участии профессора П.А.Воробьева и А.П.Воробьева. Оно прозвучало 23 ноября на XII национальном конгрессе терапевтов, проходившем в Москве, в «Крокус Сити».

Дорогие друзья, мне очень приятно выступать здесь, в частности, в связи с 120-летним юбилеем выдающегося терапевта нашего времени, нашей страны - Владимира Харитоновича Василенко. Я хорошо знал Владимира Харитоновича, учился у него в 1951-1952 годах. Потом я немножко его лечил, когда он лежал в Кремлевской больнице с переломом шейки бедра. Он говорил: «Андрей Иванович, каждый врач достоин того, чтобы иметь в кармане ампулы с цианистым калием». Владимир Харитонович тогда очень мучился от боли из-за перелома. В то время мы с ним разговаривали о судьбах нашей медицины, он завещал мне возглавить Московское городское научное общество терапевтов. А чуть раньше Владимир Харитонович попросил меня возглавить секцию «Теории истории медицины» в обществе терапевтов. Мы тогда начали серию докладов о наших знаменитых предшественниках в терапевтической службе. Это было очень важно и интересно.
Человек высокого роста, с широкими плечами, он говорил на чистейшем русском языке и только кое-где проскальзывали элементы золотого украинского юмора. Владимир Харитонович был совершенно исключительный врач, терапевт широкого профиля, тогда других и не было. Но он полагался на, так называемые, физикальные методы исследований, на выслушивание рассказов больного, на «рукоприкладство» при пальпации и перкуссии. Диагнозы ставил очень точно и немножко подсмеивался над рентгеновским снимком, который уточнял локализацию воспаления легких. При этом, конечно, прекрасно читал снимки легких сам. Юмор - юмором, а дело - прежде всего. Владимир Харитонович всегда был доброжелателен к больным, я не представляю себе, чтобы больной мог в его присутствии почувствовать, что врач занят, у него нет времени или что-то подобное.
Владимиру Харитоновичу пришлось перенести на себе тяжелейшие эпизод в жизни нашей страны, - «дело врачей». Он был арестован, подвергался пыткам. Зачем? Какой смысл? Мы об этом с ним никогда не говорили, не потому, что чего-то боялись, а просто там не было позитивной информации, вопросов к властям, которые этот идиотизм в истории нашей страны тогда развернули.
Я бы хотел рассказать о том, что меня волнует сейчас, прожив 89 лет. Я должен как-то отчитываться перед следующими поколениями. Мы с вами отметили столетие величайшего события в жизни человечества - Великой Октябрьской социалистической революции. Я хотел вам напомнить, что руководили этой революцией люди, хотя и без ученых степеней, но, тем не менее, крупнейшие научные работники современности - Ленин Владимир Ильич и его соратник Троцкий Лев Давыдович. Это единственная в мире революция, которая прошла в Петрограде почти без крови. Погибло в период перехода власти от Временного правительства к Совету народных комиссаров меньше 10 человек. Потом была гражданская война, в которой на стороне противников революции участвовали армии Соединённых Штатов Америки, продвинувших свои войска от Владивостока до Иркутска; японцев, оккупировавших Приморье; немцев, докативших свои дивизии до Ростова-на-Дону; англичан, занявших север России, включая Мурманск, Архангельск, почти до Вологды и Петрозаводска; поляков, которые захватывали всю Украину. Как же получилось, что, не имеющий ниоткуда никакой помощи, наш с вами народ всю эту публику вышвырнул за границы своей страны? Не количество войск решало исход войны, а идея, владевшая массами.
Именно революция родила у нас ту медицину, наследниками которой являемся мы. Первым наркомом здравоохранения был Николай Александрович Семашко. Его имя потом носило много медицинских учреждений. Так случилось, что я с Семашко лично был знаком. Я мальчишкой лет 9, шёл по Николиной Горе и вдруг из-за забора услышал «Андрюша, заходи». Зашёл: Николая Александровича я знал. Он посадил меня за стол, я пил чай с мёдом. Не помню, о чем мы говорили, но в это время я уже не был избалован вниманием соседей: мои родители «благополучно» сидели в тюрьме. Впрочем, к этому времени моего папы уже не было в живых, его расстреляли. Родители были революционеры с дореволюционным стажем. Такие люди все до одного подлежали уничтожению в условиях сталинского террора.
В те годы, которые были отведены Семашко для работы, он создал на ростках земского здравоохранения новую, советскую, общедоступную, бесплатную, квалифицированную медицинскую помощь. Все, что было потом, выросло на почве этого. Семашко - великий человек, он не участвовал в терроре, не занимался отвлеченной политической работой: все его силы были устремлены на создание медицинского обеспечения своей страны. Семашко и его единомышленники понимали, что первым встречается с болезнью сам пациент, и он должен грамотно отнестись к этой проблеме.
Конечно, этот доклад родился из предыдущих наших работ. Мой отец - Иван Иванович Воробьев, родившийся в 1898-м и погибший в 1936 году, написал вскоре после революции небольшую брошюрку «Домашний лечебник», где на уровне тех возможностей, которыми располагал, рассказал о путях диагностики самых распространенных тогда в нашей стране болезней. Предисловие к этой книге написал его друг Николай Александрович Семашко. Понятно, что книга была востребована, она лежит в основе нашего сегодняшнего выступления в качестве некого фундамента.
Вопросов много, проблем много. Я бы хотел остановиться на одной из них: первой встрече с болезнью самого больного. Ведь сначала тем, кто ставит некое предположение о заболевании, является сам больной. У него заболевает горло, голова или появляются какие-то странные видения. Все равно он сначала сделает первые шаги к выяснению случившегося сам, и лишь потом обратится к врачу. И сегодня, когда обращение к врачу не стало проще и лучше, чем было в годы начала моей врачебной работы, эта проблема остается.
Что должен знать больной о себе сам? Современный пациент, как правило, имеет среднее образование. Он знает, что такое молекула, клетки, гены, поэтому отношение к болезни современного человека резко отличается от такового во времена моей юности. Молекулярные основы болезни и рекомендации по лечению хорошо описываются, а наши сведения об этапе самолечения – нет. Самолечение требует специального разбора и обсуждения.
Самолечение существовало всегда, и оно было разным, соответствуя времени и культуре, господствующим в обществе. Поэтому ему обычно не придавали особого значения, оно не становилось разделом медицинских трактатов. Так, где-то что-то упоминалось… Между тем, поскольку мы живём в обществе высокой новой культуры, стоит на этом останавливаться. И в наших учебниках терапии должны существовать специальные разделы - «этап самолечения».
Почему это важно? Потому, что окружающий нас мир совершенно другой, нежели несколько десятков лет назад. Например, в России существует мощный лабораторный отряд, и, прежде чем позвонить врачу, больной вправе обратиться в лабораторную службу. Врачу останется только выслушать больного и сопоставить впечатления от услышанного с данными объективного исследования, зафиксированного в лабораторных материалах. Это резко улучшит положение с диагностикой и, следовательно, с лечением больных.
Уже в наше время, в начале 1990-х годов, в Америке вышла книга, посвящённая санитарному просвещению обывателей – людей, не имеющих медицинского образования. Книга содержит алгоритмы: что делать при том или ином симптоме. Без этих знаний мы же не можем жить. Случился пожар - в любой гостинице вам указывают, куда бежать. А если бежать уже нельзя? Американцы знают: надо ползти по полу и дышать самыми нижними слоями воздуха, потому что ядовитые газы скапливаются наверху.
Это целый склад проблем, которые сегодня у нас в литературе отражения или не имеют, или отражены очень слабо. Если у человека внезапно остановилось сердце – что делать? Если человек упал в обморок, а обморок надо диагностировать по пульсу, который сложно прощупать при сохранении дыхания, и по резко бледному лицу, то надо поднимать ноги, чтобы кровь прилила к головному мозгу и вернула его к жизни. Оказывают помощь утопающим в реке тоже окружающие.
Сегодня наша страна не представляет собой большого города. Есть Сибирь, есть Север, где на квадратный километр приходится меньше одного жителя. Там нет медицинской помощи «под руками». Вот соавторы этого обращения и занялись решением проблемы оказания возможной медицинской помощи в малонаселенных регионах. Эта работа непрерывно будет вестись человечеством, врачами в соответствии с нарождающимися новыми диагностическими лечебными возможностями.
Есть Северная Карелия, там люди живут в маленьких поселках. Нет возможности создать в каждом поселении, иногда насчитывающим всего несколько десятков человек, сколько-нибудь квалифицированного медицинского учреждения. Так было, так в обозримом будущем и будет. И вот в качестве примера попыток решить вопрос и обеспечить медицинскую помощь этим людям - реальный пример претворения в жизнь общих позиций, рассказанных старшим Воробьевым.
Благодаря авторам, создана и работает в Карелии система дистанционного обследования MeDiCase, которая позволяет даже неспециалисту провести опрос человека и элементарное обследование – давление, глюкоза крови, температура тела, кислород в крови. Особенностью системы является использование для этих целей смартфона. Все данные через сотовую связь попадают в интернет, а затем – на компьютер врачу, который и принимает необходимые решения. Система искусственного интеллекта подсказывает ему предварительные решения, накапливает и обрабатывает сведения о хронических заболеваниях. Всегда под рукой имеются справочники, что и как делать при травмах и отравлениях, болях в области сердца или температуре либо до появления врача, либо – вместо врача.
Проблема самолечения первоначального, а иногда - вполне окончательного, является важнейшей проблемой современного здравоохранения, она заслуживает обязательного разбора во всех наших работах. Невозможно представить себе описание воспаления лёгких симптоматики терапии без отсылок к аускультации, перкуссии, к рентгеновским снимкам. Точно также должен быть раздел, посвящённый самолечению.