Две короткие истории из, как говорится, личной практики. История первая - грустная. Инженер, работающий давным-давно в частной компании, забот не знающий, был увлечен своим здоровьем. Солидный возраст уже наступил, пошел шестой десяток, так что болячки нет-нет, да и вылезут. Что мужиков в таком возрасте беспокоит часто? Спина. Инженер - человек грамотный, начитанный, по интернету «юзающий», решил полечиться. Выяснил, что хорошо помогают гормоны. И, чтобы наверняка – в уколах. Жена, тоже специалист в медицине, как и муж, поставила ему десять инъекций дексаметазона «внутрипопочно». И ведь помогло. Чтобы закрепить успех сделали 11-й укол и уехали на уик-энд в гости в Подмосковье к друзьям. Ягодица, правда, болела. И к вечеру температура поднялась до 39º. Не стерпел мужик – «скорую» вызвал. Предложили ему в больничку местную с абсцессом ягодицы явиться. Но несерьезно как-то: где наш инженер, а где – районная больничка. Тем более полис ДМС есть – он поможет.
Как-то ночь мужик перекантовался, приехали в Москву, пока туда-сюда – только вечером в воскресенье отвезли его в 67-ю больницу. И сразу – в реанимацию, видимо, в состоянии септического шока. А к утру вторника жене сообщили, что «сердце не выдержало – остановилось». Почти «бог дал, бог взял». Мол, а что мы можем?
Я не знаю всех обстоятельств, конечно, но мне много приходилось работать с тяжелыми септическими полиорганнонедостаточными пациентами. Обычно они живут довольно долго, хотя не обязательно выздоравливают. Конечно, бывает всякое. Но что-то мне подсказывает, что в данном случае была… как бы это помягче – халатность. Проспали, недосмотрели, не увидели падения АД. Это второй случай смерти в этой больнице подобного больного: в первый раз «проспали» гипогликемию и довели до смерти мозга. И все последующие усилия были бесполезны, хотя и после этого пациент просуществовал неделю.
В этой истории слишком много всего, чтобы ее подробно обсуждать. Просто – заметка из практики. И вторая заметка.
Девочка лет 13-ти, недавно начала менструировать. После очередной менструации оставались какие-то неясные боли в животе. Дня через три живот заболел сильно в правой части. Поднялась температура до 38º. По телефону я предположил наличие какой-нибудь вирусной инфекции – много сейчас этого «добра». Но сердобольная мамаша вызывал «скорую», а бригада нашла Щеткина с Блюмбергом. Против фактов не попрешь. Бригада приезжала дважды и на второй раз отвезла в стационар. Пока все безупречно, «танцы» будут позже.
В стационаре аппендицит отвергли и положили в хирургию «под капельницу» с солями. Зачем – мне лично не очень понятно. Заодно туда же закатали парацетамол. Ну, от температуры, вы же понимаете. Температура спала – девочка оживает и чувствует себя вполне сносно. И так её лечат пару дней. На третьи сутки мамаша присылает мне по смс общий анализ крови, где 18 тысяч лейкоцитов и 80% - нейтрофилов, взятый по CITO в момент поступления. Я по наивности спрашиваю, какой антибиотик ребенок получает. А никакого. Диагноза нет, антибиотика нет. Мы же знаем – все строго по стандарту. Лечим температуру.
Я немного завожусь. А тут вдогонку присылает она мне анализ мочи, где лейкоциты покрывают все поля зрения и полно эритроцитов. А это уже совсем не шутки. Но проходит ещё много часов, назначается обязательная консультация нефролога, которой еще дождаться надо, потом перевод в отделение нефрологии и только там назначается цефалоспорин. Конечно – «внутрипопочно». Наши больные есть лекарства не умеют, их с детства отучали глотать таблетки. Объяснить это заокеанским коллегам невозможно: зачем колоть, если есть таблетки и что это за способ – внутримышечно.
Сразу после назначения антибиотика вся картина инфекции исчезла. А еще через пару дней ребенка из больницы забрали – на всякий случай. Врачу не до больных – она одна на 40 детей, являясь одновременно и заведующей отделением, и консультантом по больнице. Даже выписку написать она смогла лишь через несколько дней: сидит бедная сутками на работе без выходных.
Меня воспитывали так, что неназначение антибактериальной терапии при остром пиелонефрите – преступление, в общем, уголовное. Но, видимо, времена изменились.
Вот такие два случая из практики московского здравоохранения. Слишком часто и слишком много становиться подобных историй.