Как-то, уже не помню зачем, набрала в интернете «К.Г.Хрущов» - и потянулась нитка. Еще из школьного курса истории помню имена – Шингарев и Кокошкин. И вдруг вижу фото, на котором мой прадед, Константин Григорьевич Хрущов (1870-1924), со своим братом и тем самым Шингаревым.
Все они из Воронежской губернии, К.Г. Хрущов и А.И. Шингарев – кончили Московский Университет как врачи, А.Г. Хрущов - как математик. Были дружны, работали в земских больницах, жены организовывали ясли для крестьянских детей. Жена Константина Григорьевича - Маргарита Николаевна Лидерс, двоюродная сестра А.Н. Северцова, знаменитого биолога-эволюциониста. В 1905 г. они поддержали революцию; А.Г. Хрущов вместе с А.И. Шингарёвым и П.Я. Ростовцевым вошел в ЦК кадетов и от неё был избран депутатом 1-й Государственной Думы. В 1908 г. А.Г Хрущов, как подписавший Выборгское воззвание «Народу от народных представителей», был арестован и отбывал трехмесячное заключение, и лишён права быть избранным.
После февральской революции 1917 г. А.Г. Хрущов был членом Временного правительства, работал товарищем министра земледелия, а затем финансов. В 1918 г. как член Временного правительства был арестован, но через 5 месяцев освобождён. В 1922 г. А.Г. Хрущов вместе с рядом других специалистов (Н.Н. Кутлер, П.Я. Ростовцев и др.) был приглашен Менжинским для проведения денежной реформы членами правления Государственного банка. Подпись А.Г. Хрущова стоит на всех выпусках червонцев, которые были обеспечены золотом.
Позднее он ведал финансированием государственного и кооперативного строительства. Последние годы работал консультантом треста лекарственного сырья по разведению эфироносных растений. Как я помню со слов своей бабушки (З.Д. Шостакович), в конце 20-х годов А.Г. удалился из столицы и тихо жил на Кавказе. Его никто не трогал. Вдруг одноклассник его сына, известный артист Игорь Ильинский упомянул его в каком-то своем рассказе, чем сильно напугал надеявшегося остаться в тени бывшего замминистра Временного Правительства. Умер А.Г. Хрущов в 1932 году в Махинджаури.
Еще в 1908 г. А.Г. Хрущов вошёл в компанию врачей (Вырубов, Губанов, Каннабих), которые арендовали у Рукавишникова небольшое имение в 3-х км от ст. Крюково и организовали небольшой санаторий для нервнобольных. Главным врачом работал Ю.В. Каннабих, кажется, консультировал, когда бывал в России, женатый на русской Г. Роршах, авторе знаменитых тестов-пятен. Там же работала супруга Александра Григорьевича Лидия Николаевна, урождённая Ровнева. Высшее медицинское образование она получила в Швейцарии. В главном корпусе санатория находилась так называемая «Липовая комната», которая предназначалась для бесплатного лечения артистов, художников и музыкантов. Удивительно, что от санатория до наших дней сохранился двухэтажный деревянный дом управляющего А.Г. Хрущова.
К.Г. Хрущов был врач, хирург, акушер-гинеколог. Работал в земских больницах, затем в Москве – в лечебнице Рукавишниковой на Б. Никитской, в Старо-Екатерининской больнице, Солдатенковской (Боткинской) больнице.
Сохранился черновик Curriculum vitae, который он подавал в Солдатенковскую больницу в январе 1911 года (курсивом я выделила то, что перечеркнуто в рукописи).
Происхожу из дворян Воронежской губернии… Окончил Воронежскую гимназию, в 1888 г. поступил на медицинский факультет Императорского Московского Университета, который окончил в 1893 году со степенью лекаря. В течение зимы 1893/94 гг. был экстерном Госпитальной терапевтической клиники (проф. А.А. Остроумова); весной 1894 года поступил на земскую службу в Землянский уезд Воронежской губернии и исполнял обязанности запасного врача. В октябре того же года был приглашен заведовать Новоуспенской больницей того же земства. В течение 12-летней службы при этой больнице 3 раза воспользовался 4-хмесячными командировками для усовершенствования в хирургии: в 1898 г. занимался в Санкт-Петербурге в Еленинском институте для врачей и в Обуховской городской больнице (у доктора Троянова); в 1902 г. 3 месяца занимался в Лозанне у проф. Roux, в течение месяца посещал клиники и хирургические отделения больниц Берна, Женевы и Парижа; в 1906 г. вновь в течение 4-х месяцев работал в клинике проф. Roux в Лозанне.
Хирургическая моя деятельность в качестве старшего врача Новоуспенской больницы, располагавшей 35 кроватями, начавшись с скромных размеров благодаря малой культурности населения, боявшегося всякого хирургического вмешательства, мало-помалу завоевала доверие населения и в последние годы достигла внушительных размеров: число оперативных пособий в первое время едва достигавшее сотни за год, в последние годы превышало 400… Удобное положение Новоуспенской больницы – на границе трех губерний и у места пересечения двух железнодорожных линий – привлекало массу больных из окружающих районов: число посещений за год превышало 32 тысячи. Эта масса больного люда давала богатый и разнообразный оперативный материал, предъявлявший к хирургу серьезные запросы, удовлетворять которые можно было лишь не отставая от быстро шагавшей вперед науки и совершенствуя свою технику. Достигать этого в известной степени удавалось благодаря частым научным командировкам в центры, о которых упомянуто выше. За этот период моей деятельности оперировать пришлось много и разнообразно. Из крупных оперативных пособий наибольшее число падало на долю так называемых полостных операций: операций на желудке было произведено около 100, на кишках 30, на печени и желчных путях свыше 10, гинекологических чревосечений около 100, грыжесечений свыше 500 и т.д.
В конце 1906 г. я оставил службу в Землянском земстве и в 1907 г. был приглашен заведовать хирургическим отделением Земской больницы в городе Ельце Орловской губернии с штатом на 60 кроватей. Хирургическая деятельность в Елецкой больнице была также в высокой степени интенсивна. Это единственное лечебное учреждение в уезде с широко поставленной хирургической помощью: число оперативных пособий за год превышало 600.
Весной 1908 г. пришлось оставить службу в Елецкой больнице и переехать в Москву для лечения светом кожного туберкулеза пальца, который я привил себе, поранив руку во время одной из операций. С лета 1908 г. я был приглашен постоянным хирургом в лечебницу Рукавишниковой, а с марта 1909 г. одновременно работаю в Старо-Екатерининской городской больнице в качестве экстерна хирургического отделения.

Несмотря на порядочный опыт и значительный хирургический материал, мною собранный (мною произведено свыше 4000 операций), перечень моих печатных трудов более чем скромен: причиною тому был недостаток времени для писания: весь рабочий день приходилось отдавать практической и организационной работе земского врача, а работать приходилось по 10 – 14 часов в сутки и чем больше собиралось материала, тем меньше оставалось времени на литературную его обработку…
29 августа 1910 г. Подпись: врач К.Хрущов.
Видимо, это черновик, поэтому и остался среди бумаг. Поверх чернил сохранилось зачеркивание карандашом. У меня создалось впечатление, что К.Г. хотел выговориться и пока писал, думал, как нелегко ему приходилось. Потом же решил в окончательный вариант своих «жалоб» не переносить.
Боткинская больница еще только строилась. Это был один из первых объектов панельного строительства в Москве. Кроме основной нагрузки ординатора К.Г. Хрущов отвечал за комплектацию библиотеки больницы. Зарплата была неплохая: 1200 рублей в год, затем 1800, но в 1918 г. упала до 600. Цена пуда живого веса свиньи составляла в 1914 г. 7 рублей 20 копеек, в виде мяса она стоила от 5,56 до 10,24 рубля.
Надо сказать, что к тому времени произошли изменения в его семейном статусе. Первая жена умерла осенью 1914 г., кажется, от туберкулеза. Второй женой его стала молодая пианистка Фаина Моисеевна Гамбург, дочь врача М.Е. Гамбурга; на 23 года моложе К.Г. Хрущова. Фаина приняла православие. В 1916 г. у них родился сын Константин и в 1918 г. – Алексей.
В феврале 1919 г. К.Г. Хрущов увольняется из Боткинской больницы. Трудно сейчас представить то время. Голод, холод, эпидемии сыпного тифа. Тот же М.Е. Гамбург в 1919—1920 гг. заведовал сыпно-тифозным бараком при Румянцевском Музее. Возможно, Ташкент казался теплым сытым раем, а может, был приказ. Или все те же порывы русских интеллигентов помогать стране, народу…
У И.А. Кассирского читаем: «В 1919 году к В.И. Ленину в Москву была направлена делегация с просьбой открыть в Туркестанской республике университет. Время для решения такого большого вопроса было вроде бы самое неподходящее: страна со всех сторон окружена белогвардейскими армиями и интервентами, всюду свирепствуют эпидемии, голод, разруха. Тем не менее В.И. Ленин с вниманием отнёсся к инициативе туркестанской интеллигенции.
И уже в сентябре 1920 года, согласно декрету Советского правительства, подписанному В.И. Лениным, в Ташкенте был открыт университет — первый университет не только в Советской Средней Азии, но и вообще на всём Среднем Востоке.
Из Москвы в Ташкент пришёл поезд, почти целиком состоявший из теплушек. В нём — восемьдесят московских и питерских профессоров и преподавателей, библиотека из 20 тысяч книг, учебные пособия, медицинские инструменты, оборудование для лабораторий, химические реактивы. 56 суток ехали по голодному, разорённому войной и всё ещё пылающему в пожарищах краю энтузиасты, решившие принести светоч знаний народам Туркестана. Среди них были известные, даже знаменитые врачи, крупнейшие русские учёные: ученик Зелинского химик Сергей Николаевич Наумов, зоолог Даниил Николаевич Кашкаров, математик Всеволод Иванович Романовский, ученик Остроумова, терапевт, гематолог Александр Николаевич Крюков, невропатолог, ученик Россолимо Михаил Алексеевич Захарченко, хирург-клиницист, ученик Мартынова Пётр Порфирьевич Ситковский, хирург-гинеколог Константин Григорьевич Хрущов, анатом Иван Порфирьевич Рождественский и другие.
Ехали не за деньгами, не за славой. Это был подвиг учёных, братская помощь народам Средней Азии — узбекам, казахам, таджикам, киргизам, туркменам. Это были светлые страницы в истории ленинской национальной политики, рождённой Великим Октябрем. Приезд учёных-профессоров, открытие медицинского факультета — это была революция в деле.
Жарким дыханием тех дней обдаёт меня всякий раз, когда вспоминаю, как кипела организационная работа. Было такое впечатление, что ташкентские профессора хотели утвердить полную преемственность академических традиций московской школы в молодом среднеазиатском вузе…».
К.Г. Хрущов назван гинекологом, хотя до того, как я понимаю, везде работал как хирург. Как бы то ни было, акушеры-гинекологи Ташкента помнят его как первого зав.кафедрой и организатора акушерско-гинекологической службы. Медицинский факультет возглавил известный хирург П.П. Ситковский. Еще из Кассирского:
«…Ещё одна история, связанная с профессорами Туркестанского университета — заведующим кафедрой факультетской хирургии П.П. Ситковским и В.Ф. Войно-Ясенецким. В этой истории Валентин Феликсович участвовал в роли не обвиняемого, а был фактическим защитником привлечённого к уголовной ответственности коллеги. Дело было летом или осенью 1920 года. В Туркестане полыхала гражданская война, в хирургические клиники университета непрерывным потоком поступали раненые.
Между тем из-за разрухи, когда недоставало самого необходимого — перевязочного материала, медикаментов и многого другого, уход за ранеными, питание были не на высоте. К тому же свирепствовали сыпной, возвратный и брюшной тифы, дизентерия. В лечебных учреждениях — тучи мух. У многих раненых, особенно из тех, кто поступал в хирургическую клинику издалека и не сразу, были неописуемо запущенные гнойные раны. Естественно, было много жалоб и обвинений в адрес врачей, поговаривали, что «это-де чистое вредительство». Появились комиссии. В результате профессора П.П. Ситковского и ещё нескольких врачей арестовали. Вскоре начался показательный процесс.
Обвинителем по этому процессу выступал прибывший из Москвы один из заместителей Ф.Э. Дзержинского — Я.Х. Петерс, человек суровый, горячий, резкий. И вот вдруг с места поднимается профессор Войно-Ясенецкий в епископском облачении. Он взял слово в качестве привлечённого к судебному процессу эксперта. Говорил спокойно, без эмоций, логично, убедительно.
Я не помню деталей речи, но смысл её сводился к тому, что надо познать, понять, объяснить, как произошло то, что вменяется обвиняемым как преступление... Войно-Ясенецкий сказал, что он выступает не как защитник, а как глашатай разума и совести. «Подумайте, — говорил он, — разве может русский врач, советский врач злодейски вредить больному человеку, тем более раненному на поле брани воину. Не так врачи воспитаны. Они воспитаны на самых человечных началах традиций русской медицины, земской медицины, народной медицины... Я со всей честностью и гневно отвожу это обвинение.
Второе, что хочу сказать: внемлите зову разума, посмотрите, какое кругом разрушение, бедность и недостатки. Ведь нет перевязочного материала, нет медикаментов... Я много лет работал в земстве, среди крестьян и рабочих — и тогда, не в условиях революции, разрухи, а в мирных условиях было то же самое: не хватало перевязочного материала, больных привозили с опозданием, и у них в ранах среди зловонного гноя и омертвевшей ткани копошились черви. Обо всём этом можно только сожалеть, но не обвинять невинных людей. Я призываю вас, товарищи судьи, сострадать и больным, и тем, кто, угнетаясь душевно, не мог им помогать в силу обстоятельств. Если же вы не послужите правде и не будете милосердны, вас покарает суд божий и голос совести».
По словам доктора Л.Ошанина, также присутствовавшего на процессе, Войно-Ясенецкий бесстрашно напал на грозного Петерса, требовавшего наказания совершенно честных людей. Войно-Ясенецкий явно превысил права эксперта, превратив своё выступление в своего рода наступление. На неоднократные попытки председателя и самого Петерса оборвать выступавшего, следовал ответ в том смысле, что если, мол, вы вызвали меня как эксперта, то и слушайте то, что я говорю как врач, хирург и профессор.
Настроение аудитории было явно на стороне Войно-Ясенецкого. Однако врачам вынесли суровые приговоры: П.П. Ситковский был осуждён на 15 лет. Но этот процесс, как многие в то время, носил лишь условно-показательный характер. Уже через несколько недель врачей отпустили в клиники для работы…».
Отпустить-то отпустили, но деканом теперь назначили К.Г. Хрущова, который был до того заместителем декана. Думаю, он был хорошим деканом.
Когда в 1923 году В.Ф. Войно-Ясенецкий под именем Луки возглавил Туркестанскую епархию, на следующий же день 4 июня был созван митинг, «…на котором было принято постановление с требованием увольнения профессора Войно-Ясенецкого. Руководство университета отвергло это постановление и даже предложило Валентину Феликсовичу руководить ещё одной кафедрой. Но он сам написал заявление об уходе. 5 июня он в последний раз, уже в епископском облачении, присутствовал на заседании Ташкентского научного медицинского общества при ТГУ. А 6 июня в газете «Туркестанская правда» появилась статья «Воровской архиепископ Лука», призывавшая к его аресту. Вечером 10 июня, после Всенощного бдения, он был арестован» (Википедия).

В феврале 1924 года К.Г. Хрущов в возрасте 53 лет умирает от перитонита после операции грыжесечения. Трудно сказать, почему операция закончилась так неудачно. По воспоминаниям родственников, К.Г. Хрущов сам руководил операцией. Он имел огромный опыт, о чем он сообщал в докладе Пироговскому съезду в 1904 г. «О радикальной операции грыжи и отдаленных результатах ее (на основании 310 случаев)»:
«…Технически доступная земской хирургии, не требующая особой дорогой обстановки и инструментария, радикальная операция грыж, отвечая запросам населения, быстро привлекает симпатии его к хирургической помощи: число грыжесечений в нашей больнице по годам распределяется так: в 1998 - 4; в 1899 – 16; в 1900 - 25; в 1901 – 77; в 1902 – 80 и в 1903 - 145». Результаты были хороши: смертность ниже 1%, рецидивы – при бедренных грыжах – 16,6%, при паховых – 4,4%».
Похороны были организованы с большой торжественностью – речи, транспаранты. Похоронили его прямо перед зданием факультета. Потом могилу перенесли в другое место. После смерти мужа Фаина Моисеевна с детьми возвратилась в Москву. Больше замуж она не выходила. Работала в училище им. Ипполитова-Иванова, учила музыке внуков и племянников. Умерла в 1954 году.
Ну вот, примерно все, что я знаю о враче К.Г. Хрущове. Из его детей – мой дед Г.К. Хрущов и мой отец Н.Г.Хрущов окончили медицинский, они оба гистологи, специалисты по соединительной ткани. Другой сын К.Г.– Николай связал жизнь с театром. Дети от 2-го брака – воевали. Алеша погиб под Москвой, старший - Константин, штурман дальней авиации, прошел войну. Один из сыновей Константина окончил 1 Мед.